— Рахметов, держи фланг.
Обходят, обходят! — продолжал «жужжать» в динамике гарнитуры голос
Саламова.
— Пустой! — одновременно
крикнули мы и принялись за перезарядку.
Эти чёртовы секунды позволили
двум духам пройти несколько метров по склону и спрятаться за
ближайшим камнем. И как по заказу усилил давление ДШК, и вернулись
к работе гранатомётчики.
— Да сколько их там?! — драл
горло Рахметов, пригибаясь за камни.
Такое чувство, что количество
выстрелов от РПГ у душманов, как патронов в пулемётной ленте. Будто
весь склад боеприпасов они готовы здесь оставить, лишь бы добраться
до нас.
Методично каждый патрон и
снаряд разрывал землю вокруг нас. Ощущение, что ты на концерте, где
только ударные и духовые инструменты. Ещё и играют вразнобой.
Каждый звук впивался в мозг покруче жала пчелы.
Только прекратился накат, как
к нам рванули духи.
— Рахметов, справа! Справа
родной! — раздался самый настоящий визг в динамике
гарнитуры.
Я в последний момент успел
выставить автомат, чтобы снять душмана. Очередь прошла в упор и
точно в лицо. Рахметова окропила кровь убитого душмана. Но слева
был ещё один душман. И он уже летел на меня с кинжалом.
Совсем уже страх
потерял!
Рука только и успела нажать на
спуск автомата. Прозвучала короткая очередь, и его обмякшее тело
рухнуло на меня.
Моя одежда стала быстро
намокать от крови, а на спине душмана расширялось багровое пятно,
делая тёмно-синее одеяние чёрным.
У меня штаны и куртка
комбинезона намокли и стали липнуть к коже. Отбросил с себя душмана
в сторону.
Чем дольше продолжался бой,
тем становилась больше усталость и безразличие к пролетающим мимо
пулям. Казалось, что стрелки на часах шли всё медленнее и
медленнее. Уже привычны стали предсмертные крики духов и их
душераздирающие призывы к нам сдаваться.
Над склоном нашей высоты вновь
воцарилась тишина. Очередная проверка боезапаса принесла только
одно расстройство.
Я дотянулся до автомата
душмана и вынул из него магазин. Прислонил гарнитуру рации к уху,
чтобы узнать обстановку на других позициях.
— Что там говорят? Скажите вы,
а то я не хочу расстраиваться, — спросил паренёк.
Помня, как лейтенант Саламов
всех обнадёжил, я не хотел погружать в уныние ефрейтора.
— Всё хорошо. Вертушки скоро
будут, — ответил я, почесав шею.
На пальцах осталась грязь и
засохшая кровь душмана. Кожу пекло и раздирало от желания
вымыться.