Андрей
Алексеевич, который уже беседовал с каким-то мужчиной, бросил на
меня быстрый взгляд. В его глазах читалось одобрение.
Чуть
дальше, на другом широком балконе я заметил Михаила Алексеевича. Он
стоял, оперевшись на перила. Второй принц тоже кивнул мне, едва
заметно, но этого было достаточно. Видимо, Михаил Алексеевич тоже
наблюдал за этим представлением.
Я, как ни в
чём не бывало, отряхнул рукава и, повернувшись к Нелидову, который
уже почти скрылся в толпе, громко произнёс:
— Когда
сможешь передать мне обещанные пиджак и жилетку? Всё-таки уговор
есть уговор.
По толпе
снова пронеслись легкие смешки. Этот мой комментарий окончательно
разрядил обстановку. Люди снова начали веселиться, возвращаясь к
своим светским беседам, словно ничего и не произошло. Но я знал,
что те, кто были посвящены в истинные интриги Империи, понимали,
что только что они наблюдали не просто дуэль. Это был очередной ход
в игре, где каждый шаг мог иметь далеко идущие
последствия.
Я не стал
дожидаться ответа Нелидова. Этот пиджак мне был не нужен, как и его
извинения. Но реплика сработала, как я и рассчитывал. Толпа
расслабилась, а напряжение, которое витало в воздухе с момента
начала дуэли, наконец исчезло.
Я уже
собирался вернуться в зал, как вдруг ко мне подошёл молодой мужчина
в круглых очках. Мы были незнакомы, но в его глазах читалось
уважение. Он протянул мне аккуратно сложенный верх
костюма.
— Примите
это, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Я думаю, что этот костюм вам
подойдёт намного больше, чем тот, который вы только что
выиграли.
Я узнал
его. Это был один из учёных, которых представлял мне Андрей
Алексеевич. Видимо, третий принц решил таким образом выразить свою
благодарность, так как не мог это сделать напрямую.
Я кивнул, и
с улыбкой принял костюм. Вроде и мелочь, но сколько же в этом
двойных смыслов.
Лес,
раскинувшийся за несколько километров от Зимнего дворца, был окутан
вязкой тишиной. Снег падал мягкими хлопьями, превращая давно
забытую в этих местах дорогу в белое полотно, по которому давно не
ступала ни одна нога. Лунный свет пробивался сквозь голые ветви
деревьев, отбрасывая длинные тени. Дорога, ведущая к городу,
казалась бесконечной, её края терялись в этом черно-белом хаосе.
Пронзительный холод сковывал всё вокруг, но в этой тишине был свой
ритм — размеренный, спокойный, почти не нарушаемый.