— Видишь? — повернувшись, спросил всадник в фиолетовом. Его
спутник отрицательно покачал головой. Вздохнув, человек в плаще
спрыгнул с коня и, сойдя с тропинки, полез в кусты
можжевельника.
Раздвинув заросли, незнакомец опустился на колени и начал шарить
в траве. Вскоре меж колышущихся стеблей сверкнула яркая зелёная
искра. Путник накрыл её ладонью, пробормотал что-то, расстроено
качая головой, и тяжело поднялся.
В его правой руке, сжатой в кулак, играло изумрудное сияние.
— Тебе надо учиться внимательности. Это первейшая добродетель, —
сказал всадник, возвращаясь на тропинку. Его спутник только кивнул
в ответ, не сводя завороженного взгляда с дрожащего в кулаке
свечения.
— Что ты там на... — он запнулся, — вы нашли?
Легким, стремительным прыжком человек в фиолетовом вскочил в
седло и тронул вожжи. Вороной встряхнул пышной, блестящей гривой и
медленно побрел по тропинке. Не оборачиваясь, всадник кинул находку
через плечо, и едущий за ним спутник, приподнявшись в седле, ловко
поймал её. Раскрыв сжатые ладони, он увидел камешек изумительной
красоты — чуть неровный, но точно огранённый природой зелёный
самоцвет, прозрачный, как стекло, в котором роились маленькие
огоньки.
— Это...
— Это, — насмешливо подтвердил фиолетовый, — теперь сам смотри
по сторонам. Маги ценят такие вещи.
— Ещё бы знать, что это такое, — задумчиво пробормотал юноша, —
а! это… это камень, как у вас в посохе. Только у вас белый.
— Всё так.
— И… через него магия идёт? Все эти стихийные силы? А вот
если…
— Всему своё время, — обрубил всадник.
Парень на осле тихо, но сердито вздохнул.
— Вельбер, вы ж сами сказали: маги это ценят. А раз уж я маг,
ну… будущий, так мне, стало быть, важно это знать.
— Ты пока ещё даже не ученик, Артлин, — осадил его человек в
плаще, — отец просил за тебя, я согласился попробовать взять тебя
на обучение. Но я не сказал, что непременно сделаю из тебя
волшебника. Откровенно говоря, я ещё не решил, годишься ли ты для
дела или нет.
Юноша поджал губы, но ничего не сказал.
Некоторое время они ехали молча. Пару раз всадник оглядывался
через плечо на своего спутника, печально ссутулившегося в седле.
Замедлив шаг тяжёловоза, он позволил парню догнать себя.
— Стихийные самоцветы, — сказал он, смягчась, — основа всякой
колдовской силы. Направляет её, несомненно, маг, но берётся она вот
из этих камешков… Их вставляют в посохи, перетирают в специальную
пудру, зелья ими чаруют. Ценная вещь, на многих чародейских рынках
за них дают хорошую цену.