Кудесник, уверенный в своей неуязвимости, наступал на меня,
размахивая клинком то сверху вниз, то из стороны в сторону. Я с
трудом уворачивался от атак, пятясь и чувствуя, как острие ножа
разрезало воздух справа и слева от меня.
Видя, что его тактика не работает, пузан решил ее
изменить, сбить меня с ног и прирезать, набросившись сверху. Хитрый
коротышка при этом ничем не рисковал, подставляя под удары лишь
защищенные части тела. Расставив руки в стороны, он вновь бросился
на меня, пытаясь не дать мне увернуться от захвата. Сделав два шага
назад, я спрыгнул в узкий, едва заметный коридорчик между рядов
блоков, и выставил руку с клинком вверх. Как бы сказали
последователи йоги, лезвие было направлено в область чакры
Свадхистана, отвечающей, помимо творческих способностей, еще и за
сексуальную энергию… Кудесник, не ожидая моего финта, по инерции
перескочил мое убежище и рухнул на следующие ряды гранита, сложив
руки, как футболист в стенке перед пробитием штрафного удара. Я
вылез из укрытия и подошел к сопернику: катаясь по холодному камню,
пузан истошно вопил, с каждой секундой все громче и визгливее.
«Зрение дракона» показывало, что магической энергии у поверженного
соперника почти не осталось. Взяв нож в левую руку, а правую
положив на тыльник рукоятки, я с силой нанес удар в область сердца.
Раздался треск ломающегося ребра, лезвие вошло в грудь на всю
глубину. Визг замолк, концерт окончен.
Вынув из груди кудесника орудие убийства, я машинально
вытер его о белоснежное кружевное жабо, которое уже наливалось
багрянцем хлынувшей на него крови.
Стоя над телом поверженного, я с трудом перевел дух. Ускорение
прекращалось, и реальность снова обрела привычную скорость. Лезвие
моего ножа дрожало в руке — не от усталости, а от осознания того,
как близок я был к смерти. Тело кудесника всё ещё излучало остатки
магии, рассеивая ее в темноте трюма. Вспомнил о бриллиантах с
рукояти его шпаги и на пряжках, но испытал только отвращение от
мысли присвоить их, пусть и на правах победителя. В настоящей нужде
я бы не задумался — но мужчины из семьи Бонапарт не бедствовали
даже сейчас. Надежнее будет отдать добычу матросам и заручиться их
расположением.
Я двинулся к выходу. Каждый шаг давался с трудом — мышцы ныли, а
тело капризно требовало отдыха. Поднявшись наверх, я почувствовал
свежий морской ветер, ласково растрепавший мне волосы. Мне стало
легче, как узнику холодной темницы, где он уже готовился сгинуть,
но в последний момент обрел вожделенную свободу.