— Что вы, достойнейший господин. Я бы не посмел. Моя вина, если
создалось столь превратное впечатление. Мои слова были продиктованы
лишь заботой о вас, как и мое гостеприимство. Раньше вас всегда
устраивало и то и другое.
— Раньше было раньше. А сейчас мне нужны не забота и
гостеприимство. А четкое понимание состояния моих финансов. И я
жду, что ты меня просветишь по этому поводу. А не будешь давать мне
непрошеные советы, или подсовывать рабынь для случки. — Эк я
заговорил! Сам от себя такого не ожидал, если честно. Впрочем,
умению вести переговоры с подрядчиками, меня научила моя прошлая
работа. А высокомерный тон проявился из-за чувства неприязни к
этому человеку. Хотя Максимус, кажется, разговаривал так со всеми и
всегда.
Он хлопнул жирными ладонями. Из-за деревьев немедленно показался
тот самый пожилой раб, который встретил меня на пороге виллы.
— Тоске. Принеси мне договор господина Максимуса Доримеда. И
последний отчет по его финансам. — И, уже обращаясь ко мне, —
сейчас принесут бумаги, и я дам вам все необходимые пояснения, мой
благородный господин. А пока откушайте астайскую дыню. Изысканное
угощение из далеких стран, ваша милость. Вам всегда нравилась
экзотика.
Пока я чавкал действительно изумительной дыней, тающей во рту, а
слуга бегал за документами, во дворике установилась тишина. Хозяин
дома как будто дремал, прикрыв веки. Но по подрагивающим жирным
пальцам, я понял, что он взбешён. Или нервничает. А чего ему
нервничать, если все в порядке?
Наконец, слуга притащил требуемое, и я, обтерев липкие руки от
дынного сока, вопросительно посмотрел на этого Мундато. Как я его
теперь мысленно называл.
— Вот наш договор об откупе, благородный господин. Он
заканчивает действие к концу сезона сбора нынешнего урожая.
Следующий мы с вами собирались заключить на пять лет. А вот
финансовый отчет, за последний месяц. Прошу. — И он протянул мне
свернутый в рулон пергамент, с едва заметной ехидной усмешкой.
Я развернул документ. Через пять минут я понял, что скрывалось
за его дерзкой ухмылкой. Я ни хрена в этом договоре не понимал,
кроме отдельных словосочетаний. Стоически стараясь не шевелить
губами при чтении, я уставился в текст как баран на новые
ворота.
в которой я понимаю, что меня
обокрали, вижу последствия гадания по внутренностям, продолжаю
знакомство с преступным миром империи, получаю правовой ликбез,
вижу сиреневый свет и чуть не лишаюсь печени