- Не ваше дело! Убирайтесь отсюда
или я прикажу не только выкинуть вас отсюда, но и отправить на тот
свет! – вызверился господин Тайная Канцелярия.
Двое громил в черном, изображавшие
до этого ко всему равнодушные статуи, как-то враз подобрались. Один
направил свой пистолет на Шереметьева, второй на Яниса.
- Ну и где наш герой? Где наш
именинник? – в помещение ввалился огромный улыбающийся мужик. В
немаленьком помещении склада как-то сразу стало тесно. А еще стало
резать глаза от почти варварского великолепия его костюма.
Шереметьев обрадовался, тут же снял
треуголку отставив ногу низко поклонился, почти подметя треуголкой
пол:
- Ваше…
- Тсс! – гигант весело шикнул на
прапорщика и широко улыбнулся и строго посмотрел на амбалов в
черном и погрозил им пальцем. Те оружия не убрали, но опустили.
Гигант был весь в кружевах и золотом
шитье. Золото было на треуголке, кафтане и даже штанах. И везде оно
боролось с кружевом за каждый свободный сантиметр ткани.
В руках мужик держал пол дюжины
бутылок явно чего-то горячительного.
- Итак господа, кто же здесь будет
Андрей Борисович?! Хочу лично поздравить этого храброго юношу! –
пророкотал гигант.
Это я – прохрипел я – но как видите
немного занят. Не по своему желанию.
Улыбка мужика слегка поблекла, но до
конца не исчезла.
- Прелестно, прелестно! Милейший не
могли бы вы прерваться на некоторое время, - обратился он к
экспедитору.
- Нет сударь, не могу! Я выполняю
данное мне высочайшее поручение! – казалось, произнося это, толстяк
Опанасенко еще больше раздулся от собственной значимости.
- Как вас величать, милостивый
государь!
- Петр Алексеевич Опанасенко,
экспедитор Тайной Канцелярии!
- Любезнейший Петр Алексеевич,
позвольте поинтересоваться, что за поручение вы выполняете и как
оно касается Андрея Борисовича…
- Не позволю! Не ваше дело! –
перебил гиганта экспедитор и тут же осекся.
Улыбка гиганта снова стала шире.
Глаза стали как-то по-особенному добры. Он подошел к столу и
бережно поставил на него бутылки. Затем медленно подошел к
Опанасенко и силой надавив, опустил руку экспедитора, сжимавшую мне
горло. Горло сразу отпустило. Я закашлялся и принялся массировать
себе шею.
Диспозиция явно поменялась в нашу
пользу. Но пока я плохо понимал, как дальше действовать. Поэтому
продолжая массировать горло, присел на топчан рядом с Федором
Ивановичем и стал наблюдать.