Я шёл с трудом, кандалы мешали,
шумно звякали при каждом шаге. Пытался рассмотреть свои стальные
колодки, такие самому не снять, а бежать в них - самоубийство. Мало
того что тебя сдадут в первой же деревне, так ещё и движения
существенно ограничены.
Зима в тайге уже давно вступила в
свои права, по бокам от дороги высились сугробы. Не стоит и мечтать
выжить в зимнем лесу. Оголодавший организм не выдержит и суток на
морозе. Побег откладывается, - крутилось у меня в голове. А вместе
с тем, всё чаще всплывала картина с лежащей посреди двора Дашей и
горящим домом позади неё.
Полдня прошли молча, потом народ
начал потихоньку переговариваться. Что поделать. Человек - существо
социальное, нельзя ему одному. Хочется за весь день хоть с кем-то
словом перемолвиться.
- За что тебя? - толкнул меня в бок
невысокий мужичок, семенящий маленькими ножками в своих
кандалах.
- Пятьдесят восьмая.
- А пункт? - блеснул он глазами.
Этого я у Троицкого не спрашивал,
наверное, стоило. Хотя… Какая разница. А в документах всё есть.
Сами потом скажут.
- Не помню, - отбрехался я, - плохо
было, почти в бессознанке.
- Бывает, - кивнул словоохотливый
сосед, - меня Карпом зовут. Карп Ефремович, стал быть.
- Егор, - ответил я ему.
- Ну, будем знакомы, - улыбнулся
мужик.
Он был неплохо одет: цигейковая
шуба, на голове треух, на ногах новые валенки, руки в толстых
рукавицах. Дорога давалась ему тяжело, он то и дело снимал шапку,
утирая пот с блестящей на солнце лысины. Круглые глазки стреляли по
сторонам, не упуская и малейшей детали.
- Куда нас дальше, знаешь? - не
выдержал я. Неопределённость изматывала.
- О, братец, ты и это промохал? -
покачал Карп головой, - погоди, добредём до Томска, там разберутся.
Документики-то твои вон, - кивнул он в сторону, - у начальства, -
сам-то откуда?
- Степной край, село Кривцово.
- Я тоже деревенский, - заулыбался
Карп щербатым ртом, - Веденеевка зовётся. Хорошо там, - мечтательно
поднял он глаза, - особливо весной, когда яблони цветут. У нас их
знаешь сколько? Выходишь на крыльцо, а деревня точно пологом
бело-розовым укутана, всё в цвету. И лес рядом, а оттуда запах
летом духмяный грибами да травами. Эх, нескоро вернусь
таперича.
Карп замолк, поддавшись нахлынувшим
воспоминаниям.
И у меня перед глазами неслась та
короткая жизнь, что провёл я здесь. Золотые нивы, разбросанные
средь лугов. Величавый лес, точно хлебосольный хозяин, кормивший
каждого, кто к нему пришёл. Наш дом… Жена и дети…