Мы подошли к первому дому в деревне.
Все окна были плотно закрыты ставнями, откуда ни капли света не
пробивалось. Вскоре я нашёл табличку с надписью: «Дом городничего».
Я постучал в тяжёлую деревянную дверь.
Тишина.
Я постучал сильнее.
Прошло несколько минут, прежде чем
послышались шаркающие шаги и недовольное бурчание. Наконец дверь
открылась, и на пороге появился старик с лампой в руке.
Его вид не внушал ни гостеприимства,
ни особой дружелюбности. Маленького роста, сгорбленный, в сером
длинном сюртуке, который давно потерял первоначальный цвет. Лицо
старика выглядело так, словно его резали и заново собирали: шрам
тянулся от переносицы к левой щеке, делая его взгляд угрюмым и
хмурым. Серые глаза смотрели на меня с подозрением.
— Чего надо? — пробасил он низким
голосом, едва приоткрыв дверь.
— Вы городничий? — спросил я,
стараясь говорить как можно вежливее.
— А тебе что с этого? — буркнул он,
оглядывая меня с головы до ног, словно оценивал, стоит ли меня
пускать.
— Меня сюда с медицинской академии
направили, — объяснил я, выпрямляясь и показывая документы, которые
мне выдали в академии.
Старик не торопился брать бумаги,
вместо этого он окинул меня скептическим взглядом.
— Время-то какое? Ночь на дворе.
Тебя сюда кто, с чертями отправил?
— Это была срочная директива, —
пожал я плечами. — Я и сам с этого не в восторге.
— Врач что ли?
— Врач.
Он почесал щетинистый подбородок,
продолжая ворчать:
— Местных будить из-за всяких
столичных умников… Да ещё и ночью. А, ладно. Заходи, да потише.
Старик сделал шаг назад, пропуская
меня внутрь. Лампа в его руке покачивалась, отбрасывая странные
тени на стены узкого коридора. В доме пахло старостью, сгоревшим
маслом и какой-то травой.
— Городничий Василий Харитонович, —
бросил он, не оборачиваясь. — А ты кто такой будешь?
— Константин Дибров. Я из Академии.
Мне поручено временно исполнять обязанности уездного врача.
— Уездный врач, говоришь, —
проворчал Харитонович, бросив на меня через плечо недовольный
взгляд. — Тут тебе не Академия, парень. И уж тем более не город.
Тут все проще. Жить захочешь — быстро выучишься, как делается всё
по-местному.
В этот момент я вдруг услышал тихий
смешок за спиной. Суккуб, конечно, была здесь, и, вероятно, слышала
всё. Я подавил раздражение и сосредоточился на мрачной фигуре
городничего.