— Проходите, — буркнул врач, даже не
посмотрев на меня. — На что жалобы?
— Я не по поводу жалоб, — ответил я.
— Меня зову Константин Дибров, я из академии — на стажировку к вам
пришел.
Доктор поднял взгляд, пристально
осмотрел меня.
— Уездный врач?
— Он самый.
— Да неужели дождался? — словно у
самого себя спросил он, улыбаясь. — Значит, это ты тот самый
помощник, которого мне прислали? Мне просто уже сообщили, — мол,
Антоныч, жди подмогу, — а я не поверил. Думал шутят.
Я кивнул.
— Николай Антонович Шерстяков, —
представился он, не вставая, и протянул мне руку. Я пожал её,
чувствуя крепкий хват и запах алкоголя, которым явно пропитался его
халат.
А еще я почувствовал остатки магии,
которыми были пропитаны его пальцы, словно никотином у курильщика.
Но Шерстяков точно был не магом, я это понял сразу. Тогда откуда
эти эманации? Пусть слабые, о все же. Впрочем, имеет ли это сейчас
значение? Думаю, нет.
— Константин Дибров, — вновь
представился я. — Рад знакомству.
Он усмехнулся и отпил из кружки,
стоявшей на столе. Я не был уверен, что в ней чай.
— Рад, говоришь? — произнёс Николай
Антонович с усмешкой. — Ну что ж, посмотрим, насколько эта радость
у тебя сохранится через недельку. Здесь, в Нечистом, не место для
мечтателей. Больные, грязь, тоска… А работы у нас — не
переделать.
Он показал на стул рядом с
собой.
— Садись. Сначала поговорим, а потом
покажу, с чем тебе предстоит работать. А ты, парень, что,
городской, да? Из академии?
— Из академии, — ответил я,
присаживаясь.
— Ну-ну, — хмыкнул он. — Посмотрим,
как тебе поможет твоё умное обучение. Здесь, знаешь ли, не лекции
читать. Здесь нужно грязь руками разгребать.
Его голос был хриплым, но в нём
чувствовалась уверенность человека, который многое повидал.
— Ладно, давай начнём с простого, —
произнёс он, поднимаясь со стула и показывая в сторону двери. — У
нас тут всё на грани. Больных много, лекарств мало. Если тебе
повезёт, то ты сам не станешь пациентом.
Я следовал за ним, чувствуя, как от
каждого его слова становилось только мрачнее.
Шерстяков вытащил из ящика стола
потрёпанную стопку карточек и бросил их передо мной.
— Вот, посмотри, — пробормотал он,
откинувшись на спинку стула. — Это твои подопечные. Фамилии,
болезни, симптомы… в общем, все, что нужно.
Я взял верхнюю карточку и пробежал
глазами. Рукописный текст был размашистым, с трудом читаемым,
словно писавший торопился, или же просто не умел аккуратно излагать
мысли. Больные в основном страдали от инфекций, истощения, и ещё
чего-то, что было обозначено как «местная лихорадка».