Путь некроманта [2]: Кодекс Чернобога - страница 25

Шрифт
Интервал


— Проходите, — буркнул врач, даже не посмотрев на меня. — На что жалобы?

— Я не по поводу жалоб, — ответил я. — Меня зову Константин Дибров, я из академии — на стажировку к вам пришел.

Доктор поднял взгляд, пристально осмотрел меня.

— Уездный врач?

— Он самый.

— Да неужели дождался? — словно у самого себя спросил он, улыбаясь. — Значит, это ты тот самый помощник, которого мне прислали? Мне просто уже сообщили, — мол, Антоныч, жди подмогу, — а я не поверил. Думал шутят.

Я кивнул.

— Николай Антонович Шерстяков, — представился он, не вставая, и протянул мне руку. Я пожал её, чувствуя крепкий хват и запах алкоголя, которым явно пропитался его халат.

А еще я почувствовал остатки магии, которыми были пропитаны его пальцы, словно никотином у курильщика. Но Шерстяков точно был не магом, я это понял сразу. Тогда откуда эти эманации? Пусть слабые, о все же. Впрочем, имеет ли это сейчас значение? Думаю, нет.

— Константин Дибров, — вновь представился я. — Рад знакомству.

Он усмехнулся и отпил из кружки, стоявшей на столе. Я не был уверен, что в ней чай.

— Рад, говоришь? — произнёс Николай Антонович с усмешкой. — Ну что ж, посмотрим, насколько эта радость у тебя сохранится через недельку. Здесь, в Нечистом, не место для мечтателей. Больные, грязь, тоска… А работы у нас — не переделать.

Он показал на стул рядом с собой.

— Садись. Сначала поговорим, а потом покажу, с чем тебе предстоит работать. А ты, парень, что, городской, да? Из академии?

— Из академии, — ответил я, присаживаясь.

— Ну-ну, — хмыкнул он. — Посмотрим, как тебе поможет твоё умное обучение. Здесь, знаешь ли, не лекции читать. Здесь нужно грязь руками разгребать.

Его голос был хриплым, но в нём чувствовалась уверенность человека, который многое повидал.

— Ладно, давай начнём с простого, — произнёс он, поднимаясь со стула и показывая в сторону двери. — У нас тут всё на грани. Больных много, лекарств мало. Если тебе повезёт, то ты сам не станешь пациентом.

Я следовал за ним, чувствуя, как от каждого его слова становилось только мрачнее.

Шерстяков вытащил из ящика стола потрёпанную стопку карточек и бросил их передо мной.

— Вот, посмотри, — пробормотал он, откинувшись на спинку стула. — Это твои подопечные. Фамилии, болезни, симптомы… в общем, все, что нужно.

Я взял верхнюю карточку и пробежал глазами. Рукописный текст был размашистым, с трудом читаемым, словно писавший торопился, или же просто не умел аккуратно излагать мысли. Больные в основном страдали от инфекций, истощения, и ещё чего-то, что было обозначено как «местная лихорадка».