— Ника…
Та почувствовала легкое раздражение.
— Мама, перестань. Ты прекрасно знаешь: Тереза просто одержима идеей, что я обязательно должна выйти замуж за Винса. Не знаю, кто вбил ей это в ее пустую голову, но… — Поняв, что говорит резко, она поставила чашку на стол так, что напиток расплескался, и на скатерти появилось темное пятно, и виновато посмотрела на мать. — Извини, день был утомительным, и я лучше пойду. Тем более Шарль уже стоит в дверях.
Помахав мужчине рукой, она стремительно вышла из комнаты и, желая слегка успокоиться, вновь прошла в любимый дворик. Запах табака и мерцающий огонек сигареты вызвали невольную улыбку.
— Снова вы! Смотрю, вам здесь понравилось?
— Так и знал, что вы придете сюда!
— Только не говорите, что вы ждали меня! – фыркнула девушка.
— Ждал? Нет. — Дерек покачал головой и добавил: — Но надеялся, что вы придете…
— Зачем?
— — Хотел поблагодарить вас и извиниться за свою несдержанность за ужином.
— Ничего страшного, — пожала плечами Веро. — Берти тоже не любит вспоминать о войне. Знаете, я думаю, что все эти его женщины – лишь способ забыться.
— — Это не помогает, как и алкоголь.
Фон Эйсен криво улыбнулся и затушил сигарету.
— Вы пробовали?
— Нет, но видел своих однополчан. Мы иногда собираемся вместе. Те, кто остался…
Они замолчали, каждый думая о своих потерях. Вероника подняла голову. Звезды были совсем близко, стоило лишь распахнуть крылья… Чтобы избавиться от наваждения, она спросила первое, что пришло на ум:
— А что помогает?
— Не знаю. — Он как-то странно посмотрел на нее. — Возможно, ничего… Уже поздно. Я провожу вас?
— Конечно.
В полном молчании фон Эйсен довел девушку до лестницы на второй этаж и ушел. Веро поднялась к себе и еще долго ворочалась на узкой жесткой кровати, пытаясь прогнать скверные воспоминания и уснуть.
На следующий день она встала с первыми лучами солнца и с досадой посмотрела на ясное небо. Еще один день жары. Вздохнув, она оделась и спустилась в холл, где уже собрались охотники. Красные, оливковые и черные рединготы пестрели перед глазами. Гул голосов смешивался со звоном шпор о каменный пол, во дворе непрерывно лаяли собаки. Эдвард стоял у дверей. Он, казалось, помолодел, его лицо светилось от радостного предвкушения. Веро встретилась с ним взглядом и невольно улыбнулась азарту, горевшему в его глазах.