На
данный момент здесь уже остались лишь те, кому выпал наряд на
уборку и мытьё посуды: три-четыре стеллинга, которые сновали между
ковров, раскидывая тарелки и приборы, а так ещё два, которые ловко
и споро подметали полы. Один из этих стеллингов нас заметил,
расцвёл лицом, после чего, бросив своё дело, подбежал к нам, на
ходу выкрикнув:
– Сестрёнка Шестая, добрых звёзд тебе!
– вот ещё, кстати, один из примеров странностей моей расы – ребята
никогда не делили «утро»,
«день» или «ночь», а всегда здоровались
нейтральным «добрых звёзд тебе». И у меня до сих пор эта фраза
вызывала смешки и диссонанс. Ммм… так, если я что-то понял, то
такое «неформальное» обращение… короче, это одна из моих товарок.
Так, кто у нас там на кухне сидел?
– И тебе добрых звёзд и верного пути,
сестра Вторая, – между тем отвесив стандартное приветствие,
ответила Шестая.
Я
же, скосив взгляд, начал изучать мою «вторую» сестру: она вполне
себе походила на стандартного стеллинга. Те же волосы золотого
цвета с белым ободком на макушке, скреплявшим причёску, сероватые
глаза, а также слегка замызганный и подпаленный фартук. Ростом и
комплекцией она почти что повторяла меня, то есть была чуть меньше
и ниже, нежели Шестая. Та, вообще-то говоря, превосходила меня
ростом на целую голову. Ну, а также лицо, которое, несмотря на
следы копоти, было один в один как у всей нашей семейки. И как
Папаня нас не путает, мне прям очень интересно?
Наконец-то взглянув и на меня, Вторая заметно
напряглась, а радостная улыбка медленно сходила с её лица. Взгляд
стал серьёзным, колючим, и даже, не покривлю душой, если скажу, что
посмотрела она на меня прямо таки надменно, с
неприязнью.
– Ммм… всё ещё возишься с этой
бракованной, сестрёнка Шестая? – одно из слов, видимо,
чтобы я не понял, Вторая произнесла тихо и на стеллингском языке.
Впрочем, мой гугол вполне справился со своей задачей. Кроме того,
тот факт, что меня проигнорировали и не стали приветствовать,
несмотря на то, что я, вроде как, и сделал нужный жест, о чём-то да
и говорит…
– Вторая, не смей, – грозно
зашипела Шестая, тоже перейдя с гарданского на стеллингский. Пусть
я и не видел мою защитницу (или опекуншу, уж не знаю, что ближе)
спереди, поскольку стоял чуть позади, но зато заметил, как
напряглась Двойка, точно готовясь к драке или удару. Чую, что если
не вмешаюсь, быть беде… так, красноречие, работаем! Камера,
мотор!