- Всё, руки
отдохнули! Давай её сюда.
- Не-не-не,
- покрутив головой, сказал я. – Взялся за гуж, не говори, что не
дюж.
- Ну,
да-а-ай понести, - весело и нарочито в нос прогундосила
девчонка.
- Ни за
фто, - так же гнусаво, как Крокодил Гена, или Слонёнок из мультика
про удава и мартышку, не помню уже кто из них лучше гундосил,
проговорил я и мы вместе рассеялись.
У меня в
груди вдруг вспыхнул яркий радостный огонёк и боль в пальцах
прошла. Мне стало понятно, что мне вообще пофиг на расстояния,
тяжесть в руках и жжение в пальцах.
Дом и
квартира была именно теми, которые я помнил. Квартира была не
похожа на нашу двухкомнатку тем, что зал был «проходной». Но в
принципе, так как дома были типовыми, наши квартиры сильно походили
одна на другую.
Родители
отказались от чая, который, как я помнял, был в этой семье
«культом».
- А я бы
попил чаёк, - с нотками трагика-злодея в голосе тихо сказал
я.
- Ха-ха!
Ну, приходи!
-
Приду.
- Только у
нас полугодовая контрольная на носу.
Я сделал
вид, что присмотрелся к её носу, и сказал:
- Нет там
ничего.
- Ха-ха, -
хохотнула девчонка. – Ты забавный. Приходи в субботу после
уроков.
- Окей! –
сказал я и похолодел.
- Что за
«окей»? – спросила она.
- Хоккей, -
сказал я. – Это наше, пацанское.
- Понятно.
Американизмы прячете.
- Слова ты
какие знаешь! – удивился я.
- Пошли
уже! - крикнул с первого этажа отец. – Квартиру студите!
- Всё,
пока, - сказал я Светлане, стоявшей в открытом проёме
двери.
-
Пока.
* *
*
Мне в ту ночь в голову лезло столько
всего, что я проснулся разбитый и с головной болью, словно меня
переехало трамваем. И, как на зло, у нас первым уроком была
история, учительницу которой я не любил категорически, и, вероятно,
она меня тоже. Почему я её не любил? Да потому, что она «просто»
читала урок по учебнику. Слово в слово и буква в букву. Мне
хотелось чего-то большего от урока истории и я задавал ненужные
вопросы. Они хоть и были строго по теме, но историчка всегда
отправляла меня к учебнику, постоянно твердя: «Не надо ничего
лишнего. История не терпит фантазий и отклонений. А я как-то
добавил: «От линии партии», и попал в диссиденты. Меня даже на бюро
школьной комсомольской организации вызвали и едва не исключили из
комсомола. Это в том году было. Я потом притих, но историчка меня с
тех пор регулярно «дрючила». Особенно в середине и конце года.