— Да понял я, понял, — предупреждающе улыбаюсь и обнимаю ее. —
Но ведь я почти всегда на связи, можно же без лишних волнений
обойтись. И вообще, красавица, спасибо, что отговорила Машку
нестись на свалку. Я ей обещал иногда в курс дел вводить, но она
должна понимать, что вмешиваться не надо, чтобы я на вас не
отвлекался в ответственный момент.
— Маша уже всё поняла, — Вика, перекинув ногу на ногу, бойко
качает ступнёй. — Она у нас барышня впечатлительная, куда
эмоциональней, чем ты. Думаю, долго дуться не станет: вероятно, уже
и сама уяснила, что малость переборщила. Тем более с тебя ведь даже
волоска не упало — так что скоро, чувствую, она ещё и шутить над
этой ситуацией начнёт.
— Мне бы эти шуточки вообще боком вышли, — вздыхаю я. — От
Машкиных шуток потом попробуй укройся, фиг получится. Но ты ладно,
Викуль, жуй давай мандаринку и дуй домой, а то Маша реально
вопросами завалит. Я пойду Гришу проведаю снова.
Я сопроводил её до дверей госпиталя, а она всё время караулила,
не заглядываюсь ли я на медсестёр. Ну а смысл мне на них
таращиться? Не мороженое же они, да и не холодец, в конце
концов.
После напоследок помахал Викуле, рванул сломя голову к
Распутину: у него там батю вызвали, и если тот уже приехал,
придётся ждать, пока они наобщаются за жизнь.
Влетаю в палату — а там, как обычно, такая теснота из
солдатиков, что ни шагу ступить, ни локтем взмахнуть. И тут же
замечаю: у койки Гриши сидит его отец.
— Сначала она применила свой дар и ослабила меня, а потом
внезапно подкралась с уколом, от которого часть моих способностей
временно отключилась, — с жаром продолжал мой товарищ, устремив на
батю самый серьёзный взгляд.
Но тут я заявился, и в палате сразу повисла тишина. Отец Гриши
метнул к моей персоне довольно мрачный взор.
— О, Добрыня, заходи, — Распутин махнул мне рукой, но как-то
вяло: слаб еще. — Я как раз собирался о тебе заговорить, — затем
повернулся к отцу: — Тебе следует кое-что о нём узнать.
Глава рода Распутиных сидел непоколебимо, будто каменное
изваяние, даже головой не кивнул в мой адрес. А я устроился на
краешке Гришиной койки и зевнул. Ну, чёрт возьми, надо было позже
зайти! И почему никто меня не остановил и не сообщил, что батя уже
в палате? Может, Гришка нарочно что ли всю охрану предупредил, чтоб
дать мне возможность вляпаться в неловкую ситуацию? Да обожает он,
в общем-то, меня так подставлять, чего уж там.