Едва ли грабители могли не заметить часы с толстой серебряной
цепочкой. Да, не золотые, но поди разбери в темноте! Может, их
спугнули, но всё одно странно как-то: стащить обувь успели,
портмоне забрали, а часы даже из кармана не вытащили. Скорее уж
стоит предположить, что под бандитов пытался работать кто-то
другой, не из опытных преступников, и уж точно не ради наживы.
Подозрительных отпечатков на часах и портсигаре, оказавшемся
медным в посеребрении и дешёвым, не нашлось, только следы честно
признавшегося в хищении сигареты дворника и ещё одна группа,
очевидно, хозяйская: дактилокарту из морга ещё не прислали.
Отчиталась и городская полиция с места убийства. Пока удалось
отыскать пару свидетелей, видевших после разгона гулянки мужчину в
шинели, быстро уходящего вдоль набережной, но имел ли он отношение
к происшествию или случайный прохожий, припозднившись, спешил домой
— неясно. Кого в Петрограде удивишь шинелью!
А вот дальше всерьёз повезло. Пока Константин выяснял все эти
несущественные детали и знакомился с бумагами, городская полиция
установила место проживания Ладожского. По словам местного
дворника, этот господин как ушёл куда-то восемнадцатого днём, так с
тех пор и не возвращался, так что сомнений в личности покойника
почти не осталось.
Проживал он в доходном доме барона Бистрома на Таракановской, и
это на первый взгляд незначительное обстоятельство вынудило Хмарина
сделать огромный крюк через весь Петроград аж до Литейного, чтобы
там получить от товарища прокурора бумагу с печатью, разрешающую
провести обыск. На нынешнюю хозяйку дома, старую вдову барона,
ругмя ругался за крючкотворство один из коллег, так что Константин
предпочёл заранее подстраховаться, чем тратить время после.
Дом этот из-за хозяйки пользовался не лучшей славой в Нарвской
полицейской части. Слишком деятельно она стояла на страже покоя
жильцов, чем порой пользовались не самые законопослушные лица — из
тех, у кого водились деньги, так что притязательная публика в доме
Бистрома не селилась. С другой стороны но и комнат для совсем
бедных не имелось, и к сдаче жильцами углов в наём хозяйка
относилась крайне неодобрительно, тщательно проверяла и отслеживала
таких подселенцев, так что и от её крючкотворства порой имелась
польза.
Товарищ прокурора подивился чудесам человеческого упрямства,
пошутил над сыщиком, но противиться не стал и всё необходимое
выписал.