— Право, я не знаю… — слегка смутилась Бистром. — Разве что
предположить, как вы понимаете, без малейших доказательств…
— Весь внимание. — Константин даже отвлёкся от поисков и подошёл
к хозяйке.
— Думается мне, не самым честным образом он эти деньги получал,
— снова поджала губы баронесса. — Прихвастнуть Ойген любил, если бы
была у него какая-то служба денежная, о которой болтать можно и
которая времени не требует, — не удержался бы, растрепал за чаем. А
он всё пошучивал. Только с кровью мараться не стал бы.
Шулерствовал, может быть?
— Благодарю, это ценное наблюдение. — Хмарин вежливо склонил
голову и вернулся к обыску.
Баронесса неплохо знала этого типа, своих постояльцев и жизнь,
так что её наблюдение стоило всяческого внимания, тем более оно
неплохо укладывалось в обстановку и складывающийся портрет
Ладожского. К этому хорошо подходили ухоженные пальцы, и стоит бы
спросить в морге, не подпиливал ли Ладожский подушечки? И карты
осмотреть со всем тщанием.
— А родственники у него были?
— Как будто и нет. Родители точно преставились, — перекрестилась
женщина, — мир их праху, братьев и сестёр не имелось. Может, кто из
более дальней родни…
— Никита Андреевич, а вы не припомните, в какой верхней одежде
ходил господин Ладожский? В шинели?
— Отчего же, помню, шуба у него была.
— Шуба? У петроградца? — озадачился Хмарин.
— Как есть. Волчья. Длинная, тяжеленная, ух!
Под сейфом и рядом с ним ключа не оказалось, каких-то потайных
ящиков и полостей в столе — тоже, картин на стенах не висело.
Константин потратил около часа на вдумчивое ощупывание и
простукивание. За это время хозяйка дома выгнала на службу
дворника, сама устала и ушла, понятые — пригорюнились и расселись,
один только городовой терпеливо переминался при входе.
Повезло где-то на середине комнаты: ключ оказался припрятан
между оконными рамами.
В сейфе нашлось чуть больше двухсот рублей наличными и немного
ценных бумаг на предъявителя общей суммой на пару тысяч, неожиданно
— французский револьвер с коробкой патронов, несколько писем и
бумага из банка об аренде ячейки, составленная чуть меньше полугода
тому. Ни один из конвертов не был надписан и, очевидно, по почте
отправлен не был. Заглянув в одно письмо и пробежавшись взглядом по
красивому, округлому, явно женскому почерку, Константин с ходу
определил только, что адресатом значился Евгений, таинственная
незнакомка подписывалась «Ваша Т.С.» и содержало послание какую-то
романтическую чепуху.