За такое отношение, как Титова быстро узнала, стоило благодарить
богатый опыт Платон Платоныча, которому довелось работать с очень
разными людьми. Часто с печалью и нежностью вспоминал он свою
ассистентку, которую в шестнадцатом году убило той же бомбой,
которая лишила Ряжнова ноги. Говорил, что война сделала для
равноправия больше всех просветителей, вместе взятых. Анне не
нравилась эти слова, но грустная правда в них была.
Титова, кажется, напоминала ему ту «Катеньку», выпускницу
«Пижмы» — так называли свой Петроградский женский медицинский
институт его воспитанницы, хотя впрямую Платон Платонович об этом
ни разу не говорил. Было немного неловко, но отношение такое шло на
пользу и ей, и делу, и Анна не протестовала.
Что она станет заниматься судебной медициной, Титова знала с
самого начала, ещё до поступления в институт, даром что жiвнице
прямая дорога в лекари. Их таких за всё время учёбы было двое,
которых окружающие упрямо пытались наставлять на путь истинный, в
лечебники — она да Тоня Бересклет. Антонине ещё и труднее
приходилось, с её-то силой дара.
Титова и бровью не повела на недовольство окружающих, словно не
заметила, продолжила уверенно описывать картину происшествия.
Мужчина средних лет в вечернем костюме. То, как убитый сжался в
позу зародыша, давало понять, что вниз он попал ещё живым, но уже
не в состоянии бороться. По ледовым застругам не понять толком, но
складывалось впечатление, что ни следов борьбы, ни чужих отпечатков
внизу было не видать, да и с чего бы этому господину бродить по
льду? Верно, скинули сверху.
Скинули, а следом спрыгнул убийца и снял шапку, верхнюю одежду,
стащил сапоги, да ещё так аккуратно, почти не потревожив трупа. Как
выбрался потом обратно — тоже неясно, но мог и по льду уйти,
невелика премудрость. Его бы там и не увидел никто, с перекрытым-то
движением.
Из вещей в карманах покойного — полупустая коробка спичек,
портсигар с несколькими дешёвыми сигаретами и неплохие карманные
часы в серебряном корпусе. Несвежий платок без монограммы, хотя и
прекрасного качества, в деле установления личности ничем помочь не
мог, никаких обрывков бумаг в карманах тоже не имелось — кажется,
костюм недавно вычистили.
Из повреждений на теле Титова отметила только две больших
колото-резаных раны чуть ниже области солнечного сплетения, никаких
оборонительных порезов на руках. Пальцы у покойного ухоженные, но
что там под ногтями — это можно было прояснить только когда труп
оттает, равно как и точное наличие других ран и вообще
повреждений.