— Платон Платоныч, я готов! — бодро сообщил он.
— Поступаешь в распоряжение Анны Ильиничны. Шапку надень да
кожушок запахни потуже, мороз лютый.
Возражать Ефим не посмел, хотя на подвижном лице аршинными
буквами отпечаталось нежелание тратить время на этакую ерунду. А
ещё среди веснушек отчётливо порозовело: Титовой этот юноша
отчаянно смущался, и весь небольшой штат служащих Бюро гадал, когда
же Ложкарёв признается барышне в своих нежных чувствах. Кроме самой
барышни, которой этакий ухажёр был без надобности, и Анна искренне
надеялась, что всё его беспокойство связано вовсе не с любовным
томлением.
Собрались, взяли необходимый инструментарий и погрузились в
холодный фургон, уже стоявший на дворе «под парами».
Отдельное Бюро судебно-медицинской экспертизы сформировали в
столице не так давно, незадолго до начала войны, и благоразумная
очевидность этого решения до сих пор восхищала причастных. Казалось
бы, что может быть проще и правильнее, однако прежде
«неестественные» трупы развозились по разным больницам, и была та
ещё морока для полиции. То ли дело отдельный флигель со своим
моргом! И бумажки все тут, и архивчик рядом, и нужные
специалисты.
Штат был невелик, зато оснащение — на радость. Ряжнов, отставной
военврач, возглавлял их «богадельню», при нём было на подхвате трое
экспертов, включая Анну, несколько санитаров посменно, лаборант и
делопроизводитель. Титова была единственной представительницей
слабого пола, но с коллегами ей повезло почти неприлично. Да,
протекцию как увлечённой талантливой студентке ей составила
прославленная тёзка, сама Смыслова Анна Михайловна, но всё же ни
один авторитет не заставить принять его протеже безоговорочно.
Поначалу Титовой не доверяли, потом подтрунивали, потом —
старательно проявляли всю галантность, на какую только были
способны. И сложно с ходу сказать, что тяготило больше. Приятно,
когда ей не позволяли таскать что-нибудь тяжёлое, а вот попытки
«оградить от потрясений» порой выводили из себя. Спору нет,
вскрывать полежавший труп — то ещё удовольствие, но бегать от
работы и перебирать — так никогда не станешь настоящим
специалистом.
На счастье Анны, Ряжнов за такое страшно ругался на подчинённых,
отделяя посильную помощь товарищу, когда он не может управиться
сам, от неуместной вежливости. Старик постоянно приговаривал, чтобы
поберегли куртуазность для салонов и ресторанов, а как в секционную
зашёл — будь добр о насущном думать, а не о прекрасном.