Эффект оказался ошеломляющим. Кругами
по залу начали ходить, бить ослепительно-яркие молнии. Пронзая,
словно огромным изломанным копьем туши носорогов. Заставляя их
упасть на пол, и замереть навеки. Я опустил рычаг и полюбовался на
свою работу.
— Пошли, Тимур, — я похлопал парня по
плечу.
С Тимуром мы вернулись в центральный
зал, вышли в коридор, зашагали к видневшейся вдали прозрачной
дверью. За ней оказался огромный зал с многоярусными стеллажами,
залитые оранжевым светом, свисали массивные гроздья продолговатых
ягод в желто-фиолетовую полоску.
Массивная дверь поддалась с трудом. Я
сделал лишь шаг. На какую-то долю мгновения в нос ударил
отвратительный до тошноты запах, от которого повело голову,
потемнело в глазах, пришлось схватить за ручку. Пфф. Перед глазами
задрожал экран силового поля. И свежий, какой-то невероятно вкусный
и приятный воздух хлынул в легкие.
Глухой звук падения. Я машинально
обернулся, с удивлением обнаружил, что Тимур упал навзничь, как
подкошенный, глаза вылезли из орбит, закатились, изо рта пузырясь,
выступила зеленовато-белая пена. Он хрипел, царапал ногтями пол,
все его худосочное тело содрогалось, словно от ударов мощных
электроразрядов. С чего это вдруг? Парень — эпилептик? Тимур пару
раз дёрнулся и затих. Я присел рядом, приложил пальцы к аорте на
шее — ничего не слышано. Умер? Из-за чего?!
И тут мой нейро-интерфейс с
опозданием выдал предупреждение о невероятно ядовитой дыхательной
среде, состоящей из метана, сероводорода, аммиака и хлора. Более
смертельной смеси и придумать нельзя. Какой спятивший ублюдок решил
выращивать растения в такой жуткой отраве?
Я плотно прикрыл дверь в адскую
оранжерею, вызвал наноботов. Вылетев золотистым мерцающим облачком,
они ринулись вниз, скрыв скрюченного последней судорогой парня
живым бурлящим покрывалом. С замиранием сердца я ждал, смогут ли
они вернуть Тимура к жизни. И как я ругал себя последними словами,
чтобы так беспечно отнесся к не изученным мною технологиям.
И тут Тимур вскрикнул, жадно хватанул
широко открытым ртом воздух. На замогильно-белом лице начала
проступать краска. Он присел и, быстро-быстро моргая, непонимающе
взглянул на меня.
— Как себя чувствуешь? — я подал
парню руку, помог подняться.
— Нормально. Вроде бы. И что это
было? — прохрипел он, откашлялся.