— Что было? Вот и я хотел бы понять,
за каким хреном кто-то здесь выращивает фрукты в чудовищно ядовитой
среде? У вас на Земле такое кто-то ест?
Тимур отрицательно помотал головой.
Бросил опасливо взгляд за прозрачную дверь, отошел подальше.
С Тимуром мы обследовали все уголки
этого этажа, спустились ниже. И там я наткнулся на производственный
комплекс, который поначалу не вызвал никакого интереса. За
прозрачной стеной открывался небольшой округлый зал, где работали
роботы. В изогнутой дугой стене были встроены отбрасывающие мягкие
блики экраны, с резво бегущими строчками символов. В центре —
высокая башня, выкрашенная светло-серой краской, от нее, как лучи
звезды отходили чёрные ленты — линии подачи сырья. Роботизированные
руки подхватывали подъезжающий ящик с чем-то желто-белым,
вываливали, и все эта куча уходила в отверстие башни. Чтобы выехать
из другой дыры в виде аккуратных рядов небольших желтых кубиков,
роботы укладывали их в плоские контейнеры.
И я уже хотел отвернуться и
направиться к следующей нашей цели, как внезапно раздался сухой
стук, один из ящиков свалился, из него вывалился… И меня едва не
стошнило. Выпал почти целый скелет, человеческий, без черепа. То,
что это останки гуманоида у меня не вызвало никакого сомнения.
— Это что такое? — вырвалось у меня.
— Вы утилизируете умерших людей? Такой обычай?
По позеленевшему лицу Тимура,
округлившимся глазам, я понял, что сейчас парень блеванет. И это
стало ответом на мой вопрос.
— Я такое никогда не видел, — выдавил
он из себя, кадык на горле дернулся вверх.
Парень, схватившись за живот,
наклонился, убежал, и я слышал, как он в углу давится рвотой,
тяжело дышит.
Толстый стеклопластик, закрывающий
зал, глушил доступ сканеру нейро-интерфейса, не давал возможности
проверить башню, в которой происходило это мерзкое действо
переработки останков людей. А в той здоровенной хреновине, что
возвышалась в центре, злоумышленники вполне могли спрятать
приличного размера бомбу. Я толкнул дверь, она легко поддалась.
Вошел внутрь. Сделал неглубокий вдох, задержав на миг дыхание.
Воздух здесь был почти стерильно чист. Абсолютно без вкуса и
запаха. Сканер показал конструкцию башни переработки по отдельным
секциям, бомбы там не оказалось, а подробности перемалывания
человеческих останков в некий нужный кому-то продукт, меня уже не
интересовали, и я направился к выходу.