Оглушительно-резкий вой сирены
заставил машинально присесть. Роботы бросили работу, круглые глаза
в их шарообразных из чёрно-белого пластика головах зловеще
вспыхнули кроваво-красным светом. Роботизированные руки потянулись
щупальцами спрута ко мне, схватили за шею, обездвижили ноги,
впились в тело. Я лихорадочно попытался высвободиться, но
безжалостные металлические руки сдавливали грудь все сильнее, лишая
возможности дышать. В глазах стало тускнеть, белый свет пожелтел,
окрасился багровым, начал гаснуть, сердце заполнило своим грохотом
всю грудную клетку, отдаваясь болью в ушах. Бух-бух-бух. Волны
ужаса накатывались с каждым ударом. Сейчас меня превратят в эти
желтые кубики. Угасающим сознанием я лишь слышал, как хрустят и
ломаются ребра.
И рухнул в бездну тьмы. Но тут же
понял, что не потерял сознание, кто-то отключил электричество. А
сам я просто распластался на полу. Роботизированные руки замерли,
свалились со звоном. Пробежал сквозняк — нараспашку открылась
дверь, меня схватили за руку, потащили из этого жуткого зала
смерти.
Тимур, а это был, конечно, он,
выволок меня наружу. Без сил я опустился на пол, прикрыл глаза,
вслушиваясь в ощущения, медпомощь скафандра вколола болеутоляющее,
принялось восстанавливать моё тело. Дикая боль постепенно сменилась
на легкое приятное покалывание в руках, ногах, мурашки пробежали по
телу.
— Зачем вы туда пошли? — Тимур
абсолютно справедливо хотел узнать ответ, за каким чёртом я попал в
очередную переделку. Но в голосе звучало не осуждение, а скорее
жалость.
— Хотел проверить сканером, нет ли в
этой здоровенной колонне бомбы. Стена глушит сигнал моего
интерфейса. Прости, Тимур, я — идиот. Спасибо, что спас.
Он подал мне руку, помог встать.
Улыбнулся хорошо, по-доброму.
— Да, ничего. Тут силовой щит прямо
рядом. Успел вырубить.
Когда удалось собрать себя по
кусочкам, восстановить достоинство (что для меня было важнее
всего), я встал. Вызвал на внешний экран карту всех технических
помещений. И с сожалением и досадой понял, что мы обошли всё.
Побывали везде, и я все проверил. Нигде никакой бомбы, никаких
намёков. Что могло это означать? Что мятежники блефуют или?
— Что скажешь, Тимур? Мы всё обошли,
ничего нет. Возвращаемся?
Тимур промолчал, чуть свел светлые
брови вместе, дергая себя за подбородок приблизился к карте, что я
вывесил, как флаг.