После триумфа Блека с мечом, жеребенок не расставался с клинком
ни на миг. Ми'Аморе поначалу хотела запретить это, но, рассудив,
что лучше возглавить процесс, чем бороться с ним, повелела
изготовить для меча достойные ножны и приступить к обучению Блека
фехтованию.
Соперничество между братьями не угасало, что удивляло
королеву-регента. В древних манускриптах она нашла возможное
объяснение в различиях их магических предрасположенностей и на
какое-то время даже сумела их примирить. Однако успех Блека с мечом
лишь подлил масла в огонь. В редкие минуты передышки от
государственных дел Ми'Аморе пыталась вразумить сыновей, и с
Блеком, к ее удивлению, это начало получаться. Вместо гордости за
свое достижение, он стал спокойнее и рассудительнее, перестал
поддразнивать брата и реагировать на его выпады, углубившись в
изучение магии и немногочисленных книг формируемой королевской
библиотеки. Вскоре он даже настроил меч так, что тот не причинял
вреда Вайту при случайном прикосновении, а сам все глубже
погружался в тайны волшебства.
Королева понимала, что артефакты Финариота обладают своего рода
псевдоразумом, и ее не переставало удивлять, как обычный земной
пони смог сотворить такое чудо. В разумности Сердца она убедилась
на собственном опыте. Во время одной из отчаянных попыток волков
вернуть свои земли, будучи беременной, она обратилась за помощью к
артефакту. Сердце и меч слились в мощном потоке магии, с помощью
которого она, еще не королева, обратила в бегство отряды клана
Волчьей Пасти. Это могущество пьянило, но когда опасность миновала,
артефакты словно "замолчали" хоть и оставили тонкий ручеёк подпитки
магией . Позже, после коронации и выяснения того факта, что ни
Сердце, ни Меч не откликаются ни на кого, кроме нее, ее нарекли
королевой-регентом Аморе Кристальной, а после – Ми'Аморе
Кристальной.
POV Блек
После того, как меч признал меня , у меня начались странные сны.
Картины чужого мира, яркие и пугающие своей непохожестью, мелькали
в сознании, стоило лишь сомкнуть веки. Поначалу мелькнула мысль
вернуть клинок на место, в углубление Кристального Сердца, но… рука
сама не поднималась. Меч был на удивление теплым, словно живой, и
прикосновение к нему дарило странное чувство защищенности.
Однажды я попытался заговорить с мамой об этих снах, поведать ей
о странных видениях, но слова словно застревали в горле, мысли
путались, ускользая к каким-то совершенно посторонним вещам. Тогда
я обратился к пыльным томам строящейся дворцовой библиотеки,
надеясь найти ответы там.