Обобранные тела погонщиков лежали в ряд, изувеченные и с
безмятежными глазами, которые взирали в небо с укором.
На их лицах нанесли ритуальные рисунки грязью и кровью, провожая
души к всеотцу. Таков был порядок для всех погибших в бою, если они
потомки Ахмедитов. Лишь иноземцы и иноверцы не подвергались
ритуалу: у них свой бог и свои правила, а на чужой земле они лишь
добыча падальщиков, что разнесут кости по округе.
И пусть видимых изменений и проявлений не наблюдалась, вставал с
колен уже не Максуд -"искра", а воин с пока еще робким внутренним
огнем, который готов спалить , как огонь в степи, нужно было только
его кормить.
Первым к нему подошел Батыр и хлопнул по плечу.
— Поздравляю со стягом, брат! Как это ? ... — стрелок прервался,
подбирая слова. Ему на помощь пришел сам воин.
— Я не знаю. Внутри что-то изменилось, я вижу больше, и в руках
появилась сила другая. Уверенность в себе и в мече. Я вдруг понял,
сколько ошибок и лишних движений допустил в сшибке. А еще... Еще я
жду новый бой, чтобы осознать и принять себя нового. Где Ханой?
— Воюет с девкой, — со смехом и пряча глаза, ответил побратим. —
Она требует, чтобы мы вернули ее и остальных людей к прайду
Чермеса. То ли младшая жена его, а может дочь. Шумная до
невозможности, как корова перед забоем. Пойдем, нужно решить с
чернью.
Максуд сжал губы в немой крике, он еще помнил, как называли его
родителей. Чернь. Червь. Грязь. Раб. И дети, если без искры,
продолжали влачить бесправное существование. От червя родится
червь, от раба — слуга. Больше крови — больше грязи.
Но ещё его удивило, что женщина спорит или перечит воину! "Что
же там происходит?"
Ниже на две головы, щуплая, больше походила на подростка, а цвет
кожи и разрез глаз выдавал в ней иноземку. Ничего удивительного,
так как большая степь граничит со многими странами. А женщина -
хороший подарок во все времена. Как в качестве наложницы или жены,
так и в прислуги. Только сама девка была другого мнения.
Щека горела, словно от ожога, в боку кололо, а ноги, сбитые в
кровь – едва подчинялись ей. Она сглотнула и подняла клинок. Ей бы
сейчас нормальный меч, а не эту степную дешевую, одноручную
подделку, предназначенную для того, чтобы рубить с седла.
Одноручный цзянь, прямой, благородного вида, обоюдоострый,
квинтэссенция искусства фехтования, с таким в руке она могла бы
показать этим варварам, что такое меч в руке у дочери семьи Шин.
Вот такой меч ей нужен сейчас.