- Это вино оказалось коварным. Очень коварным, -герцогосуждающе покачал головой. - Многих оно
совершенно лишает ума. Ты знал про такое его свойство?
- Да. И честно сказал о нём королю… Дело в том, что в
тагорском крепком винного духа, того самого, который пьянит
человека, в четверо больше, чем в обычном тагорском
сладком.
- Вот как? То есть оно вчетверо пьянее обычного
тагорского? - хмыкнул Бруно.
Жан покивал, впиваясь зубами в очередной ломоть отрезанный
от большого куска свинины, лежащего на лепёшке. Потом, отломив от
лепёшки уголок, промокнул о хлеб испачканную жиром руку.
- А какое вино ты бы сам предпочёл сейчас
выпить?
«Что у них тут самое безалкогольное, но при этом не
противное на вкус?.. Мда, выбор-то не велик. Из действительно
вкусных, но при этом слабых как компот сортов, подойдёт только
один».
- Я бы выпил красного гвиданского.
В ответ на это заявление Жана над столом разнёсся
громогласный хохот герцога, а затем и других сотрапезников. Даже
король, кажется, улыбнулся в бороду, не переставая при этом жевать
какой-то паштет, а королева чуть не поперхнулась вином.
- Да ты остряк! - заявил Бруно, отсмеявшись.
Жан пожал плечами.
- Мне и правда нравится гвиданское красное. Что в этом
смешного?
Ему никто не ответил. Король подал слугам знак. Кубок с
тагорским крепким тут же был унесён. Через пару секунд на столе
перед Жаном появился точно такой же кубок, полный гвиданского
красного. Отхлебнув этого виноградного компота, в котором алкоголя,
кажется, было немногим больше, чем в кефире, Жан довольно
улыбнулся. - Такого вина он, пожалуй, мог бы выпить целый литр,
почти не захмелев.
Кромегерцогас ним пока никто
не заговаривал. Вообще, ужин пока проходил, большей частью в
молчании. На него все сотрапезники только изучающе поглядывали. При
этом Бруно, король, усатый старик и королева порой перебрасывались
между собой короткими фразами на гетском языке. Жан понимал из того
что они говорили только отдельные слова и в целом уловить смысла не
мог, поэтому полностью сосредоточился на еде.
Опустошив тарелку похлёбки, он отодвинул её чуть в
сторону. Свиного мяса ему больше не хотелось, поэтому он отодвинул
в сторону и недоеденный мясной шмат на лепёшке. Потянувшись к
общему блюду, насадил на нож толстую, чёрную маринованную маслину.
С огромным удовольствием её съел, а косточку бросил в пустую миску.
Потом, насадив на нож, вытянул с другого блюда обжаренную тушку
какой-то мелкой птицы. Положив в миску, Жан ножом и левой рукой
разломил тушку и съел, тщательно обсосав, а местами и схрумкав её
мелкие косточки. Птица оказалась довольно вкусной. Сложив
оставшиеся кости в пустую миску, Жан вытер левую руку о кусок белой
лепёшки и потянулся ножом за следующей тушкой.