–
Отлично! А теперь, тореадор, скажи, как меня зовут?
–
Дядя Муля, – ответил шкет и запулил палку в висящие на стене
сломанные ходики. Палка врезалась прямо в корпус часов, там что-то
брякнуло внутри и оттуда вывалилась механическая кукушка и повисла
на пружинке.
При виде этого малой издал воинственный клич
и завопил от радости.
–
А полное моё имя как будет? – вернул его к суровой действительности
я.
Малой задумался, потом пожал плечами, мол,
фиг его знает.
–
Иммануил, – подсказал я, – а у тебя есть полное имя?
–
Ага, – гордо кивнул шкет, – Николай. Только меня так бабушка
называет, когда хочет поставить в угол. А так-то я
Колька.
–
Так ты что, Колька-Николай, всех соседей по полным именам знаешь? –
деланно восхитился я.
Колька просиял и важно кивнул.
–
Да нет, не верю, – коварно покачал головой я, – докажи!
–
Ну смотри, – начал перечислять Колька и ткнул в ближайшую дверь
пальцем, – вон в той комнате живут дядя Софрон и тётя
Муза.
–
Муза? – удивился я. – Это имя что ли такое?
–
Угу, – пробормотал Колька и ткнул на следующую дверь, – а вон там –
баба Белла. Только её нельзя так называть, а то она за ухо может
дёрнуть. Надо просто Белла.
–
Понял, – кивнул я, запоминая. – а баба Варя где живёт?
–
Вон там. В крайней комнате.
–
А ты где живёшь?
–
Вон там! – засмеялся Колька и спрыгнул с торшера.
–
А как твоих папу и маму зовут?
–
Мама Лиля и папа Гриша. А ещё у меня есть бабушка Поля, а у неё
есть коза Матрёшка. Но она не тут живёт, а в деревне.
Ну
что же, основную, первичную, информацию я получил. Осталась одна
комната, но спросить про её обитателя я не успел. Открылась
последняя справа дверь и оттуда вышел тот самый хмурый мужик. Судя
по разорванной на груди майке, день не задался не только у
меня.
Это либо «дядя Софрон», либо «папа Гриша» –
решил я.
Но
судя по равнодушной реакции шкета, версию с «папой Гришей» сразу
отметаем. На родителей так не реагируют. Оставался Софрон,
значит.
–
Привет, Софрон, – вежливо сказал я соседу.
–
Ты чегой это, Муля, с дуба на кактус рухнул? – спросил мужик,
ароматизируя окружающее пространство ядрёным перегаром, – Какой я
тебе Софрон?
Упс!
Но
отвечать что-то надо было:
–
Извини, не увидел, темновато тут, – пожал плечами я.
–
Да я и сам сегодня всё путаю, – хохотнул он и, стараясь не сильно
раскачиваться и осторожно ступая, побрёл на кухню.