Пахло подсыхающей весенней землёй и простым
советским энтузиазмом. Уставшие от войны и лишений люди, наконец-то
выдохнули и теперь радовались любому поводу. Лица у них были
простые, открытые.
Я
повернул на нужную улицу, покрутил головой в поисках дома №
61.
На
третий этаж взбежал по заляпанным побелкой ступенькам – лифт ждать
не стал. Обитая дерматином дверь ничем не отличалась от остальных
дверей, которые выходили на площадку.
Открыл дверь (ключ идеально подошел), вошел в
квартиру и да, на столе обнаружил пакет из плотной обёрточной
бумаги.
Взял его в руки и оглянулся – казалось, что
сейчас из-за угла выскочат агенты и с криками «ата-та!» повяжут
меня. Но всё было тихо.
Осторожно я вскрыл пакет. И да, там были
деньги. Много-много денег.
У
меня аж испарина на лбу выступила. Я начал считать, пересчитывать и
сбился. Опять начал и опять сбился. От волнения вспотел.
Лихорадочное возбуждение охватило меня, руки дрожали.
Нет, в таком состоянии этого делать не надо.
Повинуясь интуиции (или опыту прошлой жизни), я вытащил две самых
мелких купюры разного номинала, тщательно измял их и сунул в разные
карманы. Остальные аккуратно сложил обратно и закрыл
пакет.
Нужно будет его где-то припрятать.
Я
поискал глазами какую-нибудь сумку, но в квартире, кроме пыли и
старого стола, больше ничего не было. Тогда я снял исподнюю рубаху,
рубашку и пиджак надел обратно, сверху пальто, а деньги завернул в
неё, поместились все пачки, и крепко связал рукавами.
Всё, не выпадет.
Прятать свёрток в этой странной квартире было
неправильно. Я не знал, чьё это жильё. Вдруг хозяева
вернутся.
Но
и носить с собой такую сумму было чревато.
Поэтому я поступил просто – вышел в подъезд,
запер квартиру, поднялся на три лестничных пролёта, почти под
чердак и сунул свёрток на загаженную голубями балку сверху. Чтобы
он случайно не свалился, я привязал его к балке рукавами исподней
рубашки.
Если случайно не обнаружат, то будет
храниться, сколько надо.
Интуиция, как оказалось, работала у меня на
все сто.
Как только я вышел из подъезда, ко мне
подошёл ничем не примечательный товарищ с колючим взглядом, чуть
приоткрыл полу плаща (нет, он не извращенец, просто ксиву
продемонстрировал) и тихо сказал:
–
Пройдёмте, товарищ.
Я
не стал выпендриваться, и мы прошли. Буквально за угол.