Алена протянула руку и коснулась таблички на стене.
— Горчаков Константин Михайлович, — вполголоса прочитал я, —
заведующий кафедрой физики высоких энергий и элементарных
частиц.
Слова, написанные снизу, вряд ли могли сообщить хоть что-то
солдафону вроде меня. А вот фамилию — да и имя с отчеством — я
определенно уже слышал. И поставил бы все свое курсантское
довольствие за полгода, что кафедру возглавлял один из
многочисленных потомков того самого канцлера.
Обычно наследники рода светлейших князей Горчаковых выбирали, по
семейной традиции, карьеру в Министерстве иностранных дел, но тезка
моего дяди предпочел точные науки, и, судя по буковкам «д. ф. н»,
скромно устроившимся перед фамилией на табличке, добился на этом
поприще немалых успехов.
— Мой руководитель, — пояснила Алена, открывая передо мной
дверь. — Сережа уже давно просил его помочь с делом, но Константин
Михайлович очень, очень занятой человек.
Судя по едва заметному придыханию, моя спутница мысленно
наделила его све… то есть, господина доктора наук чуть ли
божественным статусом. И испытывала к нему то ли непомерное
почтение, то ли вообще что-то вроде влюбленности. Потрудись Гагарин
чуть лучше проинструктировать меня перед поездкой, я бы, пожалуй,
мог если не почитать что-то из работ Горчакова, то хотя бы в общих
чертах ознакомиться с биографией.
Но пока у меня имелась возможность только разглядывать его
обитель. Вопреки ожиданиям, за дверью располагался не солидный
кабинет, а скорее что-то вроде лаборатории, в самом углу которой
расположился видавший виды письменный стол, а сразу за ним ветхое
кресло на колесиках, наверняка заставшее еще царствование дядюшки
Николая, книжная полка… и все.
Похоже, местный владыка не любил тратить казенные деньги на
обстановку. Или вообще не обращал особого внимания, на такие
мелочи, как мебель. Зато приборов в его обители я насчитал около
полутора дюжин. Увесистые ящички с крутилками потенциометров и
ручками сверху или по бокам явно были произведены еще чуть-ли не
середине века, но порой среди них попадались и относительно
«свежие», с цифровыми дисплеями.
Пожалуй, вывод о скромности Горчакова я все-таки сделал раньше
времени — одна такая высокоточная игрушка вполне могла стоить, как
четыре моих «Волги».
С мотоциклом в придачу.