Осколки на снегу. Игра на выживание - страница 20

Шрифт
Интервал


…Неужели они отменили самохуд?

В растерянности она поднялась на платформу и бесцельно побрела по дощатому настилу. Сейчас должно быть без четверти пять, в это время самохуд всегда стоял у платформы, принимая пассажиров…

Луч прожектора метнулся по платформе, деревянные столбы, поддерживающие крышу, отбросили длинные тени, и Лиза радостно обернулась на свет: самохуд! – и тут же услышала голоса. Со стороны поселка, несколько растянувшись, шла группа людей – сразу человек пятнадцать. Ну да, примерно столько и вмещает пассажирская кабина.

Скрываясь за столбом, девушка отступила в густую тень, почти прижавшись к бревенчатой стене вокзала: встречаться с земляками ей не хотелось.

Первыми на платформу поднялись двое: мужчина и женщина, и в темноте Лиза не могла угадать: кто это? Из какой семьи?

– Хоть бы у вокзала фонарь горел, – в голосе женщины отчетливо звучали недовольные нотки.

– Экономят, – откликнулся мужчина.

– И сколько тех кристаллов надо? – зло ответила женщина. – Сколько их надо-то, я тебя спрашиваю, Михаэль. Жить здесь, здоровье гробить, и даже кристаллов теперь не будет? Ни свету, ничего? Крошку пожалели, Соцкий не жалел…

– Тише ты, – шикнул тот, кого назвали Михаэлем. – Услышат. Синицыны, вон, сзади идут.

– Раньше ты, помнится, только самого Соцкого боялся, а теперь и до Синицыных дошел, – хмыкнула собеседница. И Лиза удивилась: разве отца кто-то боялся? Такое могло быть?

– Вредная ты баба, Сандра, – беззлобно констатировал Михаэль.

Имена «Михаэль и Сандра» ни о чем не говорили девушке, видимо, они были из тех, кто приехал в поселок уже в правление Михаила, в отличии от Синицыных, которые считались старожилами и жили здесь едва ли не с первого года.

На платформу тем временем поднялись остальные. Среди них выделялась рослая женщина с пайбой*, которую издалека Лиза приняла за мужчину. Вот она точно не поселковая, слишком приметная фигура… Или это Лиза слишком долго не выходила из дома?

Да какая разница? Девушка с тоской оглянулась по сторонам: снежная равнина, вспыхнувшие вдалеке огни заготконторы – рабочий день скоро начнется – мечушийся свет самохуда, который уже подходит к платформе…

Как так получилось? Как получилось, что ее родителей больше нет, а сама Лиза уезжает из поселка, который основал отец – первооткрыватель залежей кристаллов на землях Панцыря… А Лиза уезжает, и даже не потому, что в глаза ей глядит голодная смерть: она не хочет видеть никого из Полунощи. Никого. Никогда.