…В самохуд удалось подняться первой. За мгновение до того, как
двери пассажирской кабины распахнулись, Лиза, резко оттолкнувшись
от бревенчатой стены, скользнула внутрь салона, просочившись между
неизвестной ей Сандрой и стенкой машины. По неписанным правилам
поселка, вперед, на сидение с подогревом, возле мотора с
кристаллом, садился первый пассажир самохуда. Ему да водителю было
ехать вполне комфортно, а остальным как повезет: самые холодные
места были в конце кабины. К десятому часу пути зубы пассажиров
выбивали чечетку, а ноги превращались в ледышки – никакие унты не
спасали.
Нет, совесть Лизу не мучала: простывать ей сейчас нельзя, а
после всего, что случилось, она ничего не должна этим людям.
В спину резко толкнули, Лизу попытались отдернуть в сторону, и
грубо сделанная пайба – неумелые руки ее ладили - нацелилась на
заветное сидение. Девушка извернулась всем своим худеньким телом и
все-таки на мгновение раньше примостилась на подогрев.
– Поганка, – у приезжей был хриплый голос, да и сама она при
ближайшем рассмотрении больше походила на мужика, переодетого
бабой. – Сама слезай или выкину!
– Сейчас прокляну, – спокойно и уверенно пригрозила Лиза. –
Стухнет твоя рыбка раньше, чем довезешь. И плакали денежки-то.
Тетка открыла рот. Закрыла. И не удержалась:
– Ведьмино отродье, – пробурчала злобно и, устраиваясь напротив
Лизы, рявкнула громко. – Правильно мольцы говорят, все зло от
ведьм. Рыба испортится — я тебя в Осиновом страже сдам. Они быстро
консисторию вызовут, – и оглянулась в поисках поддержки. Пассажиры
отводили глаза. Лиза усмехнулась:
– Это еще вопрос, кем стража больше заинтересуется. И да, я
уйду, а ты со своими пятью десятками рыб останешься. И будешь
объяснять, как это ты такую партию вывезла за Панцырь без
разрешения. Или может быть нам сразу покажешь, а заодно и
расскажешь как получилось сразу пайбу ценной рыбы вывезти? Может,
нам всем тоже разрешат?
Соседка с ужасом посмотрела на Лизу и попыталась отодвинуться,
вцепившись в драгоценный короб, из которого одуряюще пахло болотной
селедкой. От этого запаха Лизин живот скрутило в тугой узел.
Панцирь – единственное место на земле, где водилась эта на диво
вкусная рыбка. Но сейчас дело было в другом: Лиза не ела уже два
дня.
– Откуда у меня столько? Три рыбки у меня, разрешение есть, –
загнусила вдруг тетка тоненько и плаксиво. – Я правду говорю. Люди,
чего это она на меня?