– Очень …естественно, – проборматал он.
– А тось, – пробасил мещанин и ехидно прищурился.
– Боже, благослови эту землю, – благословение от Берти всегда
выглядело как проклятье.
Помолчали.
Хороший начинался день. Над столицей – ясное небо. Клены
зеленеют, солнце ласково золотит их верхушки. Какая-то птаха
захлебывается от радости: фью-фью-фью... Фьють!
– Ганг, – начал Берти.
– Я нынче Иван Петрович, кстати, благодаря тебе! И не веди себя
как нянька с недорослем, которого первый раз из дому выпускают. Ты
– начальник службы безопасности, а не – прости-Госпожица…, –
договорить ему не дали.
– Я понятия не имею, что ждать от этих людей, – вспылил Берти. –
Я не понимаю, что происходит! Я тут все спалю в этой стране, и дело
с концом!
Обычно Альберт был выдержан. Точно так же он вспылил, когда их
выкинуло на необитаемый остров в Южном море. В то время Ганг только
начинал свое дело и едва ли не разорился подчистую. Не так. Он и
Берти тогда чудом уцелели, – двое из всей команды – а ведь чуть не
сдохли в том шторме… И сдохли бы, да их выкинуло на остров,
отдельно друг от друга.
Когда Берти нашел Ганга он орал точно так же. И Ганг двинул ему
в ухо: а нечего… орать на капитана, даже, если он твой друг. Самому
было тошно, хоть топись… Снова.
Сейчас занесенную руку перехватили:
– Да все я понимаю, – буркнул Берти обычным голосом. – И не
волнуйся, все сделаем. Ты будь осторожен.
– Сегодня предъявите доверенность в Присутствие. Пусть Лер
заберет все-таки из бумажку об отказе. Им спокойнее, а значит и
нам.
– Заволокитят.
– Как только узнают о моем отъезде, отдадут сразу же: больше
смысла в волоките не будет. В общем, ты знаешь, что делать.
Они немного поборолись напоследок и расстались уже вполне
весело, по-простецки хлопнув друг друга по плечу.
– Официальное отбытие, – напомнил Ганг.
– Нормально, – кивнул Берти.
– То-то же, – ворчал Ганг, выезжая из неприметного двора на
окраине столицы в бесконечную синь утра, которая плескалась над
Императорским шоссе. Плечо все еще чувствовало лапу Берти.
… Из столицы почти отновременно отбыли два человека, и если
отъезд первого никто не заметил, то про второго писали все
газеты.
Мещанин Иван Петрович Сидоров отправился на севера Империи,
вполне официально закупаться болотной селедкой и желтой ягодой.
Исключительно для личных нужд. Впрочем, мещанин Сидоров никого не
интересовал.