В зале снова вспыхнули люстры, закончилось первое действие, и публика устремилась в фойе.
- Костик, ты пойдешь с бабушкой за кулисы? – елейный голосок Эльзы выводил из себя.
Людмила Марковна вспыхнула:
- Не разговаривайте с Костей, как с идиотом! Если так не терпится поздравить детей с открытием сезона – идите сами! Мы посидим в зале.
- А вы, Милочка, не смейте мне указывать! – разъярилась Эльза. – Может, он в туалет хочет?! – уставилась на внука: - Ты хочешь писать? Или, может, какать?
В пылу перебранки женщины не обратили внимания, как исказилось спокойное до этого момента лицо мальчика. Он, одновременно поднимая ладони над подлокотниками кресла, с силой опускал их, ударяя о мягкий бархат:
- Не хочу! Не хочу! Не хочу! – повторял Костик одно и то же, словно заезженная пластинка.
- Вот видите, до чего вы его довели! – Эльза по привычке, сразу же переложила вину за свои действия на другого. Того, кто в данный момент оказался «под рукой».
- Идите к детям, - Милочка понимала, что сейчас ей лучше остаться с мальчиком наедине. Что она сможет успокоить Костика до возвращения зрителей в зал. – И не вздумайте сказать Сергею и Диане о том, что случилось.
Не говоря больше ни слова, Эльза быстро прошла несколько метров до прохода и едва ли не бегом припустила к выходу в фойе.
Людмила крепко прижала к себе Костика. Зафиксировала его руки. Почувствовала, как напряженное, словно струна, тело начинает понемногу расслабляться. Услышала, как «не хочу» из крика перешло в шепот, а потом прекратилось вовсе.
Вспомнила, как ей показалось, совершенно некстати, разговор с Дианой и Леночкой, когда девочки были на пару-тройку лет старше этого мальчишки, что уткнулся ей в плечо лицом. Подумала:
«Вот и поспорь теперь с тем, что за грехи родителей приходится расплачиваться детям».
Услышала, как прозвенел первый звонок, оповещающий об окончании антракта и приглашающий зрителей занять места в зале.
Эльза Истомина вернулась только после третьего звонка, хотя Милочка надеялась, что она останется за кулисами.
Оркестр заиграл увертюру ко второму действию…
***
Людмила Марковна была рада, что овации и громкие крики «браво» по завершении спектакля не спровоцировали истерику у Костика. Если не считать инцидента в антракте, он вел себя вполне прилично. А выплеск агрессии после ненужной настойчивости его бабушки, Эльзы Истоминой, непонятно как оказавшейся рядом с ними, прошел никем не замеченным.