— Кузина!
Она вздрогнула, а Себастиан
просто-напросто взял ее за плечи и развернул к себе лицом — спиной
к площадке для наказаний.
— Смотри на меня, — по-прежнему
мягко, но теперь настойчиво. Диана послушалась, и кузен довольно
улыбнулся. — Это — рабыня. Ее наказывает такой же раб. Это —
нормально. Здесь такие порядки. Если тебе не нравится это видеть,
мы сейчас же уйдем. Ты ведь сама настояла, чтобы мы сюда пришли.
Ну? — Себастьян участливо заглянул ей в глаза. — Тебе лучше?
Успокоилась?
Лучше. Потому что свист кнута
прекратился — экзекуция закончилась.
Диана отвела взгляд, уставилась в
выкрашенную зеленой краской деревянную стену флигеля.
— Мариша и Кливед тоже рабы? — От
шока она умудрилась даже вспомнить имена.
Не потому ли они тут такие
запуганные, не поэтому ли?..
Ди не додумала мысль — Себастиан
усмехнулся.
— Скажешь тоже. Нет, рабы в основном
работают в полях и в садах. Остальные — наемные работники, которые
вольны уйти в любой момент. — Диана снова подняла к нему глаза, и
его улыбка стала шире. — Вольны, но не уходят, потому что им здесь
хорошо живется. Веришь?
Ди дернула плечом, прося ее
отпустить. И стоило мужчине убрать ладони с ее плеч, она
повернулась и сама обвила его руку так же, как несколько минут до
этого.
— Да. Но я хочу уйти.
Сзади слышались голоса, плеск воды и
редкие стоны несчастной рабыни.
Диана малодушно не обернулась.
***
— Я думала, рабство давно
запрещено...
— Так и есть, дорогая кузина, так и
есть. — Себастиан снова ласково поглаживал ее кисть на своем локте.
— Но в других странах нет. Аленсия, Гвидор, Кеннория...
— Дхор, — подсказала уже сама Диана,
припомнив уклад соседних государств, изучение которого входило в
обязательную программу обучения в академии.
— Ну, вот видишь, — обрадовался
спутник. — Ты все знаешь. А если раба купили в одном из этих
государств, то что?
— Что? — эхом проверила Ди.
— То он раб по законам того
государства. И если его привезти сюда, документы на собственность
не утрачивают своей силы.
— Но рабства в Реонерии нет...
— Поэтому продать раба тут нельзя, —
покивал Себастиан. — Можно отпустить, а можно владеть.
— А можно убить?
— Нет. — Улыбка кузена стала
снисходительной. — Убийство — это убийство, и оно строго карается
по реонерийским законам.
А рабство, значит, не карается?
Почему-то Диану это задело. Нет, она
никогда не сюсюкала со слугами, как та же Эль, которая даже свою
кухарку в детстве звала «бабушка Мирта», но искренне считала: не
нравится — иди ищи место получше. И нанятые работники уходили и
искали, а другие искали, находили и приходили. Круговорот слуг в
природе. Плохо работает — уволить. Хорошо работает — поднять
жалование. Украл что-то — сдать страже. Но пороть! И правда как в
древние века. Или в Дхоре. Там, говорят, рабство самое лютое и даже
процветает каннибализм.