— Я тебя отпускаю, ты обрисовываешь суть проблемы, мы думаем,
как ее решить ко всеобщему удовольствию. Руки не распускаем, слова
плохие не говорим. Ты понял? — обратился я к лысому.
— Чего же… кхем… тут не понять. Понятно все, — прохрипел бандит,
когда я ослабил хватку.
Я медленно стал разжимать захват, будучи готовым сразу же, если
только лысый дёрнется, снова его обездвижить. И вот он уже сидит,
потирает шею и широко раскрывает рот.
Пистолет я не опускал, держал на мушке подельников лысого. У
одного из них была в руках увесистая трость с набалдашником, и
прихватил он этот предмет явно не для того, чтобы опираться.
Наверное и не для сексуальных игр.
— Палку поставь — вон туда, в уголок, — я кивнул в угол комнаты.
— И пистолеты на стол.
После потребовал, нет, язвительно-любезно попросил лысого
повторить мои приказы. Он явно тут, так сказать, центровой.
Дождался, пока его подельники выполнят распоряжение.
— А теперь чётко, внятно и с расстановкой поясните, какого хрена
вам от меня надо? — приказал я, считая, что такая манера общения с
теми, кто испугался действовать, оправдана.
— Господин Шабарин, нам говорить с вами надобно, — сказал лысый
и достал платок
Я ожидал, что он сейчас начнет натирать свою вспотевшую лысину,
словно тарелку в лучших ресторанах, но платком усач тер шею. И мне
даже захотелось подойти, плюнуть на лысую макушку, да натереть его
голову, чтобы посмотреть и увидеть там свое отражение. Интересно,
все же, как я выгляжу.
— Вы, знаете ли, господин Шабарин, денег должны, и немалых. Нет
у вас путей, чтобы не выплатить положенное. Это, смею напомнить,
долг карточный, долг чести, — сказал вожак.
Шабарин? Ну ладно, не это же выяснять? Начать разговор с того,
что я — не я, не правильно. Бандиты уверены, что я — некий Шабарин,
не стану их разочаровывать. Странностей и без того хватает. И еще
эта одежда…
Лысый был во фраке фиолетового, режущего глаз цвета, у него был
бархатный воротник и такой же жилет с серебряными цветочками.
Одежда вызывала ассоциации с помешательством ума у того, кто в
подобное рискнет облачиться. Или же наряд выглядел настолько
нелепо, что я скорее представил бы лысого на сцене театра, играющим
роль авантюриста Хлестакова в Гоголевском «Ревизоре», чем здесь
относился бы к нему серьезно. Было нелегко не улыбаться. Но эти
ребята всё-таки пришли с оружием, надо выслушать с вниманием.