Нет, туалеты моей матери были не таковы. Откуда я это узнал?
Полдня я расспрашивал Прасковью, учинял сущий допрос Саломее. После
узнал «экспертное» мнение жены управляющей Качки.
Но более остальных мне рассказала бабка Марфа. Вот уж где
неугомонный организм! Это та самая бабка, которая меня уже успела
отпеть, когда я валялся в снегу. Марфа выложила всё, как на духу и
в таких выражениях, что хоть прямо после разговора отправляй ее на
порку розгами.
Так вот, непутёвая маман тратила бешеные деньги на то, чтобы
одеваться красиво, дорого-богато. Раз в год она обязательно
посещала Одессу и там опустошала кошелёк отца, закупая все
возможные рюшечки, платьишки, панталончики и иже с ними.
Как известно, Одесса — город портовый. Именно туда приходили, к
примеру, многие вещи из Италии, а эту страну ещё долго считали
второй после Франции законодательницей мод у нас, даже когда в
Европе она сдавала свои позиции.
Так что теперь у меня были аргументы.
— Мадам, — я добавил в свой голос придыхания, некой
таинственности. — Взгляните на эту бирку. Да, вот, пришита еще в
Париже. Вы умеете читать по-французски?
Олимпия Степановна покачала головой.
— Нет? Как жаль. Если бы вы не были замужем, я бы мог дать вам
пару уроков французского, но будьте любезны, взгляните… — я взял
какую-то шаль, нашел на ней бирку и показал ее.
Мадам Тяпкина, нахмурив брови, стала рассматривать надпись на
дорогой ткани.
Мы пришили бирки почти к каждому платью, шарфику, шали, вуали и
другим инструментам женской привлекательности. В шкафу я нашел
небольшой отрез ткани, с поистине красивыми узорами, вышитыми
золотой нитью, с переплетением с серебряной. Я приказал нещадно
резать эту ткань и вышить на ней надписи, причём частично мы эту
самую нить из ткани и достали.
Всеми швейными манипуляциями заведовала, к моему удивлению,
Саломея, оказавшаяся очень даже мастеровитой рукодельницей. Такая у
меня команда из баб: Саломея — рукодельница, Прасковья —
рукоблудница, в том смысле, что её руки непригодны к достойным
занятиям. Она даже умудрилась порвать золотую нить дважды, а ведь
Парашу посадили лишь вытягивать нитку из ткани.
— Никогда подобного не видела, — хмурясь и щурясь так и сяк,
отвечала купчиха Тяпкина. — Шитье это очень дорогое. Ума не
приложу, зачем брать и делать подобные нашивки на платье. Вещи
неплохие, не спорю, но явно уступают той ткани, из которой
нашивка.