— Княгиня Лионелла Юсупова! Она —
психоэфирный маг.
Шереметева нахмурилась.
— Юсуповы — очень светские люди,
Анна Николаевна. Будет ли разумно обращаться к ним со столь
деликатной просьбой?
Я пожал плечами.
— Если я что и узнал о Юсуповых, так
это то, что они умеют защищать тайны. И свои, и чужие.
***
Мы стояли на широких гранитных
ступенях перед главным входом в корпус Военно-медицинской
академии.
Морозное утро щедро сыпало снежными
хлопьями, которые таяли, едва касаясь воротника моего пальто.
Лариса Георгиевна стояла рядом, ровная и напряжённая, словно
струна. Её взгляд был устремлён вдаль, на улицу, где уже через
несколько минут должен был появиться автомобиль.
— Не могу сказать, что мне нравится
эта затея, Николаев, — хмуро проговорила начальница. — Юсуповы… Они
ведь тоже могут вести свою игру.
— Да, могут, — ответил я. — Но за
ними небольшой должок, так что все будет в порядке.
Когда долгожданная машина наконец
подъехала, я невольно задержал дыхание. Это был роскошный чёрный
«Паккард» с зеркально блестящими боками. Автомобиль остановился, и
шофёр поспешно выбежал из кабины, чтобы открыть заднюю дверь.
Из салона, словно со страниц модного
журнала, вышла княгиня Лионелла Андреевна Юсупова. Её внешний вид
был не просто безупречным — он буквально ослеплял. Светло-серая
меховая шуба подчёркивала её хрупкую фигуру. Под шубой виднелось
атласное платье жемчужно-розового оттенка. Волосы были уложены в
высокую причёску, украшенную крошечным гребнем из серебра. В руках
княгиня держала крохотную сумочку на тонкой цепочке. На запястье
поверх перчатки красовался браслет с изумрудами.
— Лионелла Андреевна, ваше
сиятельство — первой заговорила Шереметева, слегка склонив голову в
приветствии. Я повторил её жест.
— Лариса Георгиевна, Алексей
Иоаннович, — княгиня улыбнулась нам так, словно встреча с нами была
для неё главным событием дня. — Как же приятно снова видеть вас
обоих. Однако мне жаль, что встреча происходит при столь
напряженных обстоятельствах. Я бы предпочла выпить с вами по
стаканчику адмиральского чая.
Шереметева немного смутилась
дружелюбию матушки Иды. Но я привык. Побольше пообщавшись с ней, я
понял, от кого Ида унаследовала дар очаровывать любого собеседника.
И хотя Феликс Феликсович старший тоже мгновенно становился звездой
любого общества, его жена и дочь умели делать это мягче и
ненавязчиво.