Майор удивился и явно хотел
отказать, но Шереметева взяла его за локоть и тихо сказала:
— Артем Юрьевич, не надо делать из
этого трагедию. Десять минут, не больше. Она должна его
осмотреть.
Заболоцкий тяжело вздохнул:
— Ладно. Только ради вас, ваше
превосходительство и ради нашей давней дружбы. Я сам провожу ее
сиятельство, войдем вместе. Но действовать придется быстро. Военная
полиция — это не штатная охрана. У них все серьезно. Проходите в
мой кабинет.
Заболоцкий снял с вешалки один из
висевших халатов, достал из ящика бейдж и вручил княгине.
— Да, вот так, — он приладил его,
чтобы смотрелось правдоподобнее. — И придется надеть шапочку.
— Я нисколько не против, —
улыбнулась матушка Иды.
Через несколько минут княгиня была
готова. В белом халате она выглядела почти профессионально и быстро
вжилась в роль молчаливой и исполнительной медсестры. Заболоцкий
сам взялся сопровождать её, вооружив подносом со шприцами. Мы с
Шереметевой остались в кабинете майора.
Минуты тянулись бесконечно. Лариса
Георгиевна ходила из угла в угол, а я молча смотрел в окно, пытаясь
угадать, что увидит Юсупова при диагностике.
Когда дверь, наконец, открылась, и в
комнату вошли княгиня и Заболоцкий, я заметил, что женщина
выглядела взволнованной.
— Что вы увидели? — метнулась к ней
Шереметева.
Лионелла Андреевна аккуратно сняла
халат и стянула с головы шапочку.
— Вы были правы, ваше
превосходительство. Я нашла следы вмешательства в его психоэфирную
матрицу и сознание. Работа тонкая и профессиональная. Это делал
кто-то с рангом не ниже Сапфирового… Полагаю, в вашем Спецкорпусе
завелась крыса.
Высокие потолки кабинета майора
Заболоцкого нависли над нами, а в воздухе резко усилилось
напряжение.
Шереметева откашлялась.
— Лионелла Андреевна, это серьезное
заявление. Вы уверены, что не ошиблись?
Княгиня Юсупова покачала
головой.
— Ваше превосходительство, след от
подобного воздействия… весьма характерный. Хотя, разумеется, работа
проделана очень искусно и тонко. Я готова поклясться, что мне не
показалось.
Мы с Шереметевой переглянулись.
Выходит, она была права в своих подозрениях.
— Что именно вы увидели, когда
осматривали Боде? — спросила она. — Это важно для понимания всей
картины. Я должна иметь веские основания, чтобы запрашивать более
детальное расследование.