– А на ногах такие же?
Когда я волнуюсь, то всегда задаю
глупые вопросы. Но посол, похоже, так не считал, и вполне серьезно
стянул с ноги обувь, продемонстрировав чешую и пять острых как
бритва лезвий. Когда пришелец нагнулся, я отметила нечеловеческую
гибкость и грацию, словно строение позвоночника и державших его
мышц тоже в одночасье изменилось.
Какое счастье, что я спросила о
когтях, а не… о чем-то еще. Не спросила, но покраснела.
«Прошу прощения, господин посол.
Не могли бы вы снова раздеться? Я не рассмотрела все
подробности».
Проклятье!
– А почему они не прорезают
обувь?
Лезвия тут же скрылись в сумках на
фалангах пальцев, втянувшись, как кошачьи коготки. М-да, глупый
вопрос. Особенно от медика.
Так, понятно. У него есть весьма
функциональные части, которые у человека перешли в разряд атавизмов
или атрофировались за ненадобностью. Значит, зачем-то они нужны.
Хм… Если есть когти и чешуя, значит…
– А хвост у вас есть?
– Хвост?
– Это продолжение позвоночника,
– я жестом изобразила, где именно. – Как у моей собаки.
– А! Хвоста – нет, – оттаивая,
усмехнулся Хаоли.
Проклятье! Мой научный интерес
частенько заставлял меня попадать в нелепые ситуации, но такое было
впервые. Но не спросить я не могла.
Посол снова обулся и поднялся.
Посмотрел внимательно и испытующе, с затаенной надеждой. Кажется,
он был рад, обнаружив во мне смущение, но не страх и не
отвращение.
– Ну, как, Хельга? Вы не
жалеете?
Даже голос изменился, стал более
низким, напевным.
– Похоже, теперь мне надо
обновить свои данные, господин посол, – ответила я.
О, я обновила. По полной.
– И вот он стоит передо мною, а
я не знаю, как дальше быть, – закончила я, глядя в потолок. – Что
скажете, доктор?
– Хм… Хельга, – вкрадчиво начал
он. – Разрешите поинтересоваться. Возможно, мой вопрос покажется
вам бестактным.
– Говорите уж.
Лежу на его удобной кушетке,
расслабившись и раскрывшись. Однако это отчасти показное. Сначала я
просто хотела отвернуться к стенке и свернуться в клубок, но
поворачиваться спиной к доку все же не рискнула. Но сейчас я никому
не хочу смотреть в глаза. Так что смотрю наверх.
Потолок как потолок. Полимерная
поверхность, стилизованная под старину, с лепниной в виде цветочных
мотивов. Изначально белоснежный, он в интимном полумраке кажется
грязным, а в углах прячутся тени. Одна, от настольной лампы,
оранжевая и похожа на гигантский гриб, другая – на косматое лесное
чудище или горного тролля. Это док Фредриксен.