В свои тринадцать он еще не начал по-настоящему расти: оставался
маленьким, щупленьким, доставая Дивляне только до плеча. Он родился
прежде срока, и Домагость в душе беспокоился, что младший сын
никогда не догонит старших. То ли дело Велем — рослый, плечистый,
он в одиночку вскидывал на плечо бочонки и мешки, которые иным
приходилось носить вдвоем.
–– За мной-то дело не станет! –– засмеялся Велем. –– Вот будет
Красная горка, заберусь повыше, погляжу подальше –– где есть
хорошие невесты, сразу увижу!
Дивляна только вздохнула, поглаживая кончик своей длинной
золотисто-рыжей косы. До Красной горки –– седьмого, последнего дня
Навьей седьмицы — оставалось всего ничего. В этот день впервые в
году женихи присматривают невест, с которыми будут вместе справлять
обряды в честь Лады и Ярилы, и если не на Купалу, то осенью, после
Дожинок, уведут избранницу в свою семью. А Дивляне этой осенью
будет самый раз идти замуж. Породниться со старейшиной Домагостем,
потомком словенских князей, желающих хватало, но Домагость пока
выдал замуж только самую старшую дочь, Доброчесту, рожденную от
чудинки Кевы, за парня из городка Дубовик, лежащего выше по
Волхову. Для дочерей от Милорады он пока не нашел подходящей пары —
наследницы крови старшего рода, Любошичей, ценились дороже прочих
невест. Даже Яромила, которой было целых восемнадцать лет, все еще
ходила с девичьей косой. Но Дивляна, мечтавшая о замужестве лет с
восьми, уже не первый год с трепетом встречала каждую весну — а
вдруг теперь ее судьба решится?
Она-то знала, чего ждет от судьбы и чего ей хочется. И эти мечты
были ей так дороги, что она даже не решалась заговаривать о них ни
с матерью, ни тем более с отцом, опасаясь услышать, что все это
глупости и никак не может быть. Но почему же глупости? Чем она и…
он не пара? Если только за осень и зиму он не
нашел себе жену там, в Плескове… Сердце замирало при мысли, что
он мог не дождаться ее, и Дивляна беспокойно теребила
кончик косы. Вскоре все выяснится. Если он приедет сюда на
Купалу, значит… Но до Купалы еще так долго ждать! Весь
травень-месяц и почти весь кресень. Казалось бы, за зиму ей
следовало поуспокоиться, но чем ближе была весна, тем сильнее
возрастало ее нетерпение. От тоски и жажды, чтобы Купала пришла
поскорее, щемило сердце и было трудно дышать.