И сейчас, гоня своего коня по дороге впереди всадников Степана
Коротаева, Федор со стыдом вспоминал о том, что поначалу, обнаружив
в замке Гельф, который его стрелки-семеновцы взяли с наскока, князя
Андрея, он не желал сразу подчиняться ему. И это, конечно, было
ошибкой. Дорохов признавал, что поступил тогда скверно, желая не
допустить князя до командования отрядом, боясь потерять собственную
власть. Впрочем, князь Андрей оказался настолько великодушным
человеком, что все простил и не злился на Дорохова.
И теперь Федор старался, как мог, чтобы оправдать доверие
Андрея. Оттого и вызвался поручик возглавить разведку. Если раньше
он пытался завоевывать авторитет в глазах Анатоля Карягина, то
теперь с не меньшим рвением прилагал усилия, чтобы завоевать
авторитет в глазах князя Андрея, видя в своей новой службе вместе с
ним для себя отличный шанс продвинуться в дальнейшем. «Надо только
до России добраться, а там, глядишь, князь Андрей подсобит занять
хорошую должность, которая навсегда избавит от бедности и от
унижений», — так рассуждал поручик, ведя за собой небольшой отряд
конников, выданный ему в усиление князем Андреем.
А еще князь Андрей не был похож на всех других военачальников,
которых довелось до этого лицезреть Дорохову за все время военной
службы. Волконский отличался тем, что не старался казаться героем
для окружающих, как это обыкновенно изображали из себя другие
офицеры его звания и положения. Этот знатный и богатый князь не
надувал щек, не выпячивал грудь колесом, не старался говорить
нарочитым басом, не смотрел свысока и не повышал голос на
подчиненных. Напротив, он нес бремя своего звания ротмистра скромно
и молча. Не бросая на ветер лишних слов, князь Андрей всегда
говорил по делу и отдавал команды тоже дельные. А пустословие он,
наоборот, не любил. И все это нравилось Федору.
Сейчас за спиной у Дорохова скакали десять всадников. То были
драгуны во главе со Степаном Коротаевым. Сам он, повышенный по
службе, из денщика князя уже успел сделаться младшим
унтер-офицером. В битве при Аустерлице убитый конь придавил ему
правую ногу, отчего Степан все еще хромал. Но, за последние дни
Коротаев оклемался настолько, что снова мог управлять боевым конем.
Этот боец из Конного полка лейб-гвардии показал себя во вчерашнем
бою с французскими гусарами отчаянным рубакой. Он владел саблей не
хуже самого Дорохова. И поручик знал, что надежный тыл ему
обеспечен, раз за спиной скачет на трофейном коне такой надежный
боевой товарищ.