Вообще-то, переодеваться в форму неприятеля запрещалось
армейским Уставом, да и осуждалось правилами чести дворянина. Но,
почему бы не сделать исключение из правил, если небольшой русский
отряд попал в такое сложное положение, оказавшись отрезанным от
своих в глубоком тылу неприятеля? Предложив фокус с переодеванием
еще в Гельфе, Дорохов поначалу опасался, что князь Андрей станет
возражать. Но, к удивлению Федора, ротмистр, наоборот, охотно
поддержал предложение замаскироваться.
Более того, ротмистр распространил маскировку на весь отряд, а
еще запретил петь песни в пути и даже поднимать знамя, которое
семеновцы во главе с Дороховым спасли с поля боя под Аустерлицем.
Тут уже и Федор удивился подобным усиленным маскировочным мерам. И
он не мог не признать, что князь Андрей действует очень смело
наперекор всем правилам, руководствуясь целесообразностью, а не
показухой, в то время, как любой другой офицер, под началом кого
служил до этого Дорохов, начал бы орать благим матом от подобной
инициативы и ни за что не согласился бы двигаться маршем в чужой
форме.
И теперь, внешним видом соответствуя французскому офицеру,
въезжавшему в моравскую деревню с небольшим эскортом, Дорохов не
опасался за свою жизнь. Ведь было уже проверено, что местные в
сторону французов не стреляют и не проявляют вообще никакой
агрессии. Тому примером служили те несколько наполеоновских гусар,
которые совсем недавно благополучно проскакали через деревню на
глазах у разведчиков. «Жаль, что они ускакали, и теперь непонятно,
где же взять пленного чтобы допросить. А надо бы обязательно
выяснить, есть ли французы в направлении на Вестин», — думал
Дорохов в этот момент, рассматривая дома-мазанки с соломенными
крышами, стоящие вдоль дороги, переходящей прямо от края поля в
деревенскую улицу.
Под влиянием оттепели снег, лежавший на крышах, уже почти весь
растаял, и вода, скатившись с них, превратила узенькие улочки между
ними в грязное месиво, по которому перемещались редкие прохожие:
крестьяне в старых шляпах, давно утративших былой вид, и крестьянки
в полинялых головных платках. И только на главной деревенской
улице, которая представляла собой продолжение проезжей дороги,
грязи почти на было. Поскольку когда-то строители вымостили эту
дорогу камнями. И она до сих пор держала форму, несмотря на
колдобины, возникшие на ней кое-где за многие годы.