– Какова численность, Ваше Высочество? И какова задача?
– Достаточно будет несколько рот, самых надёжных впрочем чем
больше тем и лучше. Задача – быть готовыми к получению важнейших
приказаний. Я сам выйду к ним. Скажите им, что ожидается важное
объявление. Все должно быть организовано без лишнего шума и огласки
сегодня. Только завтра утром все должны быть на месте в полной
готовности. Вы меня поняли, ротминистр?
– Так точно, Ваше Императорское Высочество! – четко ответил
Орлов. – Собрать надежнейшие войска завтра к девяти утра на плацу
перед дворцом для получения ваших приказаний. Без лишней огласки
сегодня. Будет исполнено.
– Родина рассчитываю на вас. Вы свободны. Казаков козырнул,
резко повернулся и вышел из кабинета.
Я проводил его взглядом. Еще один шаг сделан. Маленький шаг,
возможно, но он давал хоть какую-то иллюзию контроля над ситуацией.
Наличие нескольких сотен верных солдат под рукой завтра утром могло
оказаться решающим фактором. Это была не армия для подавления
революции, но достаточная сила, чтобы обеспечить мою безопасность
здесь и продемонстрировать наличие поддержки в момент обнародования
Манифеста. Теперь оставалось ждать вечера, полуночи и утра третьего
март
Вечером, когда густые синие сумерки окутали Гатчинский парк, а в
кабинете зажгли лампы, состоялся тихий ужин с Наташей в Малой
столовой. Жорик уже спал. Мы сидели почти в тишине. Она чувствовала
мое напряжение, видела, что я погружен в свои мысли, и не докучала
вопросами. Лишь иногда ее рука находила мою под столом, и это
молчаливое прикосновение было красноречивее всяких слов. Атмосфера
была тяжелой, наполненной невысказанными тревогами. – Тебе нужно
отдохнуть, Миша, – сказала она, когда мы поднялись из-за стола. –
Ты себя совсем загонишь. Пожалуйста, постарайся сегодня лечь
раньше. – Я постараюсь, Наташа, – ответил я, стараясь, чтобы голос
звучал убедительно. – Ночь будет… важной.
Я не стал уточнять, что сна не будет и этой ночью. Она и так все
понимала.
Вернувшись в кабинет, я запер дверь. На столе лежала стопка
бумаг, но я отодвинул ее. Достал дневник Михаила. Сел за стол.
Прежде чем полночь окончательно утвердит принятое решение, нужно
было сделать еще кое-что. Замести следы. Создать видимость
непрерывности. Я открыл дневник на странице после последней записи
Михаила, обмакнул перо в чернильницу и, стараясь подражать его
почерку, насколько это было возможно начал выводить: