Примерно через час безуспешных
попыток наладить диалог, я приковал ее руку к лежаку и ушел к
репликатору, закрыв за собой двери.
Сбросив содержимое ящика в
репликатор, уселся в кресло и стал наблюдать за аборигенкой через
камеру. Солдат или нет, должна же она хоть какой-то интерес
проявить?
Ждать пришлось недолго. Поняв, что я
не спешу возвращаться, пленная предприняла попытку вырваться.
Манжеты, вмонтированные в лежак, позволили ей сместиться на пару
сантиметров, но на этом все ее успехи окончились. Максимум, что ей
удастся – слегка повернуться на бок.
Еще несколько попыток освободиться
окончились провалом, и джаргарка принялась осматривать помещение.
Заметив это, я задал помощнику вполне разумный вопрос.
— Она видит в полной темноте?
— Видеть в полной темноте невозможно.
Темнота есть отсутствие света. Глаза джаргаров схожи с глазами
земных кошачьих, улавливая больше света, чем человеческие.
Тогда зачем черным была нужна... Ну
да, это я тепло мог отследить, а эти на зрение полагаются.
— Нюх?
— Обоняние не отличается от
человеческого. Слух не отличается от человеческого.
Ну и то хлеб.
Закинув руки за голову, сложил ноги
на стол и прикрыл глаза. Пора хоть немного поспать.
Против ожиданий, ничего не случилось.
Температура снаружи ожидаемо оставалась слишком высокой. Уровень
кислорода поддерживался в норме, система жизнеобеспечения работала.
И даже пленница за прошедшие часы особо ничего не делала, иначе
помощник бы меня разбудил.
Умывшись, прихватил два новых
рациона, и снова прошел к пациентке автодока. Судя по тому, что
свисающая с потолка машина спокойно замерла на месте, джаргарке
ничего не угрожало.
Бросив ей тюбик, открыл свой и,
периодически выдавливая в рот питательную пасту, снова приступил к
попыткам наладить разговор.
Но, доев, джаргарка стойко
игнорировала мой голос. Пожав плечами, бросил оба тюбика в ящик и,
подойдя к стене, открыл ячейку и вытащил наружу голову командира
алых. Без всякого пиетета держа трофей за волосы, подошел к своей
пленнице. Она видела, что у меня в руке, я видел это по
изменившемуся, застывшему лицу. А когда водрузил голову ей на
живот, заметил, как дернулась щека джаргарки.
— Говори, — повторил я, и, не
дождавшись реакции, пошел к выходу.
Ничего, голову не жалко. Посидит
пусть, подумает. А то кормлю ее тут, автодок использую, ресурсы
трачу. У меня не так много воздуха, между прочим.