– Предполагал.
– Мог бы и поделиться планами.
– В следующий раз так и сделаю. Все.
Ждите меня. Если до темноты не вернусь, значит меня поймали.
– И что тогда? – скривился Уман. – Мы
же без тебя платформу даже с места не сдвинем.
Я пожал плечами.
– Начинайте играть в партизан. Город
вон в той стороне. А особняк вон там.
Я шагнул уже к деревьям, как вдруг
меня окликнул Ефим. Обернувшись, я увидел, что он спешил ко мне. Но
не сам. Его, словно на буксире, тащила за собой Олька, одетая в
привычные одежды караванщиков. И только тот факт, что она нигде не
оставляла своего друга и спасителя, выделял ее среди других более
самостоятельных кочевниц.
Женщина подошла ко мне на расстояние
вытянутой руки. Затем сделала еще один крохотный шажочек.
Попыталась еще, но так и не смогла себя заставить. После чего
подняла голову и, глядя мне прямо в глаза, едва слышно
произнесла:
– Спасибо. – и поспешно отступила
назад.
Ефим, кажется, удивился даже больше
меня. На мгновение он застыл, словно статуя, а потом порывистым
движением обнял Ольку и прижал к себе, словно мать потерянное дитя.
Встретившись со мной взглядом, он одними губами повторил то же
самое слово и мягко увлек несчастную в сторону платформы.
Вот оно, значит, как получается…
На разведку я отправился один. От
Балалая с Казаном в этом деле толку ноль, а от караванщиков и того
меньше – их смуглая кожа бросится в глаза любому, у кого зрение
позволяет видеть дальше собственного носа. А потому сопровождали
меня лишь спрятанные под одеждой светляки и зомби-Элельвед,
которого я оставил на границе леса, замаскировав ветками и палой
листвой.
На всякий случай.
Все-таки я маг, а некромант без своей
свиты превращается в обычного кладбищенского сторожа с одним
единственным умением «Вызвать полицию». Да и то срабатывающим через
раз.
К городу я намеренно вышел со стороны
особняка. Мог бы и сразу отправиться к имению оу Трей Капауло, но
решил начать все-таки с осмотра основных территорий. К тому же
хотелось проверить кое-какую мыслишку.
На первый взгляд Дальний Крутолуг
выглядел так же, каким я его помнил. Простые приземистые домики,
будто склоняющиеся перед величием помпезного храма; узкие
извилистые улочки; уходящие к небу дымки очагов; неизменный стук
молота о наковальню. Но, стоит приглядеться, и отличия тут же
бросались в глаза.