– Нужно было просить клятву Омиша. –
с презрением бросил я, отряхивая костяшки. – Хотя я бы все равно ее
не дал. Никаких переговоров с нелюдями!
И, сплюнув себе под ноги, отправился
к выходу из Трещины.
– Что-то ты долго. – встретивший меня
Уман поглаживал замершую от страха белку.
– Кончать мучить животное. Ты ее есть
собрался?
– Да что тут есть-то? – хмыкнул он,
отпуская зверька. – Поймал Ловчей сетью. От скуки. Все в
порядке?
– Угу. Без эксцессов.
– Закрывай тогда и пойдем. Или
все-таки помочь? – ухмыльнулся мэлэх.
– Сам справлюсь. – отозвался я и
повернулся к порталу.
В этот раз найти Сосредоточие
получилось куда быстрее, и я сжал его в кулаке, концентрируясь.
Теперь мне ничто не мешало. Я почувствовал в ладони нарастающее
тепло, а нити паутины постепенно тускнели, стягиваясь к моей руке,
пока полностью в ней не скрылись.
И с исчезновением последней дрожащее
марево, мигнув, разгладилось, будто его и не было, целостность
материи пространства восстановилась, гул у меня в голове утих, и я
понял, что в кожу мне впились пять углов токина.
Получилось! Еще одна особенность
ступени Осознания успешно освоена!
– Ну. И что там? – поинтересовался
Уман, подойдя поближе.
– Понятия не имею. – честно признался
я, разглядывая добычу.
– Эх, я-то уж подумал, что ты и здесь
меня удивишь. Но Осознавшим такое не под силу. Нужна следующая
ступень. Выучишь сразу?
– Ага, щас! – огрызнулся я. – Чтобы у
меня хвост русалочий вырос или еще что?
– А вдруг жабры? Штука полезная.
– Особенно в Диких Землях.
– Тогда с тебя пятьдесят процентов
стоимости. За помощь.
– Скорее с тебя.
– С чего бы это? – искренне опешил
Уман.
– За возможность провести своих людей
через безопасное сражение. Сколько из твоих освоили новые
стадии?
– Безопасных сражений не бывает. –
буркнул мэлэх.
Мы уставились друг другу в глаза, и
никто не хотел отводить взгляд первым. Караванщик, конечно,
понимал, что основную работу сделал я, но и отступить просто так не
мог – все-таки он являлся лидером группы людей и должен был
заботиться об их процветании.
– Мой отец вообще забрал бы токин
себе. – не без тени грусти выдохнул Уман.
– Так он был Развившим.
– Он был Развившим… – эхом отозвался
мэлэх.
Теперь по его лицу действительно
скользнула печаль. Та самая, которую он обычно скрывал как при
своих людях, так и в остальное время, в целом. Хотя скорее не
печаль, а… сожаление? Или тягостность. Да, вот так больше похоже на
правду.