Умана тяготил тот факт, что он не мог
полностью заменить своего отца, что с ним во главе авторитет
Каравана упал, и что даже дерзкие попытки выделиться за счет атак
на Караваны нелюдей не то чтобы сильно влияли на сложившуюся
ситуацию. И пусть люди верили ему и шли за ним, но сам он не
переставал обо всем этом думать.
– Держи. – я протянул мэлэху
«пирамидку» Госгосков и осколок Этерниевой руды. Причем не из самых
маленьких. – За помощь в освобождении моего дома и в счет части
стоимости токина. Используй их для себя, а не в торговле.
Я действительно мог настоять на своем
и не отдавать ему ничего вообще. Тем более, что мы теперь
располагались на одной ступени, а за счет эволюции я находился даже
несколько выше. В поединке один на один я бы точно одержал верх.
Однако мне не было никакой нужды портить отношения с караванщиком,
да и подобную плату, пускай и немалую, я счел справедливой.
Благотворительность тут совершенно ни
при чем.
Уман колебался не долго и, приняв
награду, спрятал ее в кольце. После чего мы обменялись крепкими
рукопожатиями – пусть не дружескими, но вполне партнерскими – и
направились назад в город. Дальний Крутолуг наконец обрел
окончательную свободу от нелюдей. Но чтобы вернуть ему прежний
облик и атмосферу уюта требовалось приложить еще немало сил.
Площадь перед храмом была забита
битком. И только-то. В прежние времена ее точно не хватило бы чтобы
вместить всех жителей. Горожане выглядывали бы из окон, сидели на
крышах, толпились на прилегающих улочках, передавая новости тем,
кто не мог их расслышать.
Народу явно стало меньше.
К тому же большая часть из них
являлась либо детьми, либо стариками, либо калеками. Так же в глаза
отчетливо бросался перекос в сторону представительниц прекрасного
пола. Что не удивительно, ведь почти всех способных держать в руках
кирку отправили в Нионанд.
Чертовы нелюди со своей идеей людской
«фермы»! С каждым взглядом на растерянные, ничего не понимающие
лица, на мокрые от слез глаза, на синяки, ссадины, следы от
подавителей, на разрушенные семьи и растоптанные судьбы моя
ненависть к захватчикам лишь крепла.
Да, я освободил свой дом. Но мой дом
– не только крохотный городок на окраине Диких Земель. Мой дом –
вся планета, стонущая под пятой возомнивших о себе невесть что
тварей!