– Нет! – скрестил руки на груди Прохор. – Хоть снова плетьми
порите, хоть опять в реке топите – с места не сдвинусь! Вы мне
потом еще спасибо скажете.
– Ага, два раза, – я решил не тратить время на упрямого мужика и
выбежал в просторный коридор, убранство которого напоминало
захолустный провинциальный музей после ограбления
ворами-искусствоведами: вместо картин на потрескавшихся стенах одни
гвоздики, пустые стойки, видимо, для несуществующего оружия,
завядшие цветы в пыльных горшках и отклеивающиеся некогда помпезные
обои.
А вот чего тут имелось в достатке, так это дверей…
Куда идти-то?
– Барин! – Прохор выбежал следом. – Одумайтесь, заклинаю!
Обойдется наш Государь Император без головы змеиной. Лучше свою на
плечах сохраните! Деньги мы найдем как-нибудь…
– Да при чем тут голова и деньги? – взорвался я. – Людей спасать
надо! – упрямства у меня было в достатке. Из-за него-то и пошел на
фронт добровольцем. – А ты – или помоги, или не путайся под
ногами.
Прохор нахмурился, его широкие плечи опустились.
– Барин, – тихо сказал он, – что ж с вами сталось-то? Вы же
простых крестьян никогда в грош не ставили, а теперь жизнью из-за
них рискнуть хотите?
– Ты поможешь мне или нет? – с каждой секундой моя решимость
лишь распалялась.
Спустя пару секунд Прохор все же кивнул. Он поставил на пол
большой потертый чемодан, который непонятно когда успел собрать, и
повел меня к одной из дверей. За ней оказался лифт. Правда,
выглядел он как-то совсем дремуче – никаких подсвеченных кнопок и
голосовых подсказок, только рычаги и буквенные обозначения.
Прохор потянул за одну из ручек, кабина дернулась, и медленно
поползла вниз. Сопровождалось движение душераздирающим скрипом.
Если старый механизм и смазывали, то, вероятно, при самом
создании.
Биение сердца в ушах зазвучало явственнее. Но оно точно
принадлежало не мне. Это билось на границе сознания с глухим гулом,
будто огромный колокол.
Кабина скрипнула особенно резко, дернулась и застыла.
– Застряли? – предположил я.
– Не, – мотнул головой Прохор и шарахнул по одному из
рычагов.
Лифт снова заработал. Правда, теперь еще натужнее, чем
прежде.
Спускались мы довольно долго. Или же только мне каждая секунда
казалось едва ли не часом. Прохор сильно нервничал: кусал седые
усы, бормотал что-то под нос и пожелтевшим платком стирал с
высокого лба обильно выступающий пот.