Оставив остальных позади, я направился к драгуну, который
возвышался над людьми, словно цельнометаллический колосс. И как он
работает?
– Барин, – осторожно позвал Петрович. – Люд говорит, что
полоз-то здоровенный. Третий или четвертый класс, не меньше.
Супротив такого нужен драгун хотя бы пятого класса, а лучше
выше.
– Понял, – кивнул я, не замедляя шага и следуя зову сердца –
своего собственного и того, что билось под выгравированным на
нагруднике драгуна вороном. – А это какой?
– Дык… – Петрович замялся. – Никакой.
– Это как? – я резко остановился и развернулся на каблуках.
– Его создали еще до того, как ранги ввели, – виновато сообщил
старик. – А как создавали – одному Богу известно. И времена темные
были, и технологии. Он принадлежал основателю вашего рода Дмитрию
Воронцову – великому полководцу и воителю. В этом доспехе он сразил
множество противников. В нем и погиб. С тех пор драгун никого к
себе не допускал, а тех, кто пытался его подчинить – убивал.
Говорят, что он проклят, – голос Петровича завибрировал и сделался
тише, будто он боялся, что черный доспех его услышит.
– Но другого у меня нет, так? – я снова повернулся к драгуну.
Его тусклые глаза-линзы ничего не выражали. С виду он не казался
живым или наделенным интеллектом. Но что тогда я слышу? Чье это
сердце?
Мне никто не ответил. Все и так было понятно – ни одного другого
доспеха в помещении не имелось, хотя места хватало с большим
запасом. Значит, выхода нет. Прямо сейчас могут гибнуть люди, и
лучше уж я умру, пытаясь им помочь, чем буду сидеть сложа руки.
Встав напротив черной махины, я приказал:
– Впусти меня!
Ничего не произошло.
– В прошлый раз вы молвили: – «внемли моей крови и повинуйся», –
услужлив подсказал Прохор, на всякий случай отходя подальше. – А
еще руку перед собой выставили вот так, – он сделал жест, словно
пытался остановить кого-то невидимого.
Мистика какая-то…
Я выставил перед собой ладонь и направил ее в сторону драгуна,
после чего набрал в легкие воздуха и громко произнес:
– Внемли моей крови и повинуйся!
Несколько секунд ничего не происходило. Когда я уже хотел
опустить руку, то биение сердца в сознании стало предельно
явственным. Прямо перед моими пальцами появилась большая кровавая
печать. Рисунок висел в воздухе, после чего вспыхнул черным
пламенем. По воронёной броне драгуна прошли алые всполохи. С тихим
стоном он пришел в движение. Облако пыли взметнулось в воздух.
Громадный доспех опустился на колено и поставил передо мной
открытую стальную ладонь. Я бесстрашно шагнул на нее и взялся за
большой палец, как за поручень.