Никогда в
жизни она так не напивалась. Даже на выпускном в театральном, когда
они с однокурсниками распили энное количество бутылок коньяка за
кулисами и пытались сыграть "Вишневый сад" на новый индийский лад —
с танцами и песнями.
От одной мысли
о трясущемся междугороднем автобусе с кондиционером на максимуме её
снова начинало мутить. Утром она успела пообниматься с фарфоровым
другом в хостеле, потом — поздороваться с мусорным баком за углом
минимаркета CU. До автовокзала добежала из последних сил, молясь
всем корейским богам, чтобы успеть до того, как случится
непоправимое.
Ханок-гестхаус
в Андоне напоминал древнюю черепаху, притаившуюся у автобусной
станции. Анна доползла до своей комнаты с традиционным ондолем —
подогреваемым полом — и рухнула на матрас. Завернулась в два одеяла
с рисунком облаков, как в кокон. Может, если полежать так
достаточно долго, она превратится в бабочку и улетит куда-нибудь,
где нет похмелья и разочарований.
Её знобило.
Ноги леденели, несмотря на теплый пол. "Вот и приключения начались,
— думала Анна. — Только не те, о которых мечталось."
Кое-как, лежа
на боку, она сделала селфи. В кадре получилось нечто среднее между
героиней фильма ужасов и рекламой средства от похмелья: лицо
бледное, как рисовый пирожок тток, глаза — две синие
дыры.
Отправила фото
Диме.
Думала —
пожалеет. Но бывший встретил её страдания во всеоружии: "А я
говорил...", "Сама виновата...", "Нечего было..."
Анна смотрела
на его сообщения и понимала: вот оно — окончательное подтверждение,
что они с Димой теперь по разные стороны баррикад. Он там, в мире
правильных решений и плановых походов в "Пятерочку", а она здесь —
в мире спонтанных решений и неконтролируемого похмелья.
Молча нажала
"удалить переписку". Сил спорить не было.
Раз пожалеть
некому – стала жалеть сама себя: «Бедная я несчастная! Одна, в
богом забытом углу Кореи, где даже вывески не дублируют на
английский. Мне тоскливо и одиноко, просто хочется, чтобы меня
обняли. Чтобы кто-то был рядом, утешил... Но некому… Бедная я
несчастная!»
На открытие
фестиваля масок Анна, конечно, не пошла. Здравый смысл (или остатки
инстинкта самосохранения) подсказывал: стоять на холодном ветру у
реки Нактонган в лёгкой куртке — так себе затея. К тому же, её
познания в корейском заканчивались на "аннёнхасеё" и
"комапсымнида", а местные жители, похоже, не горели желанием
практиковать английский.