И тут она сама
предлагает остаться! Да еще так прямо, без экивоков, будто
спрашивает, который час. Эта русская прямота настолько выбила его
из колеи, что он, сам от себя не ожидая, выпалил:
–
Нет.
– Почему? –
спокойно спросила она.
– Я женат.
Жена в Париже, – соврал он, мысленно похвалив себя за находчивость.
Париж звучал достаточно убедительно – и далеко, и
респектабельно.
– Ты не женат,
– в её голосе прозвучала та особая интонация, с которой обычно
говорят очевидные вещи, вроде "вода мокрая" или "зимой
холодно".
– Откуда такая
уверенность?
– Я была в
ванной. Там нет женской косметики, кремов, всех этих
баночек.
– Она забрала
всё с собой.
– Жаль, что ты
врешь, – она улыбнулась, и в этой улыбке мелькнуло что-то лукавое.
– Где ты видел женщину, которая увозит всю косметику? У любой есть
дорожная косметичка и домашние запасы.
Минхо невольно
оценил её наблюдательность. И эту русскую манеру говорить правду в
глаза, как будто это самая обычная вещь на свете. В Корее так не
принято – здесь правду обычно заворачивают в несколько слоев
вежливости, как рождественский подарок.
– Если я даже
и соврал, – он посмотрел в её небесные глаза, пытаясь сохранить
серьезное выражение лица, – значит, на то есть причины.
– Если я так
нагло напрашиваюсь, – спокойно парировала она, – значит, и у меня
есть причины. Мне негде жить. У меня нет денег. – Она развела
руками с той особой беспомощностью, которую русские приберегают для
особо важных переговоров. – Куда мне идти? И... – тут она сделала
паузу, глядя на него своими синими глазами, – мне кажется, ты
хороший человек.
"Хороший
человек? – усмехнулся про себя Минхо. – Как изящно она вплела намек
про полицию в эту фразу про 'куда идти'. Прямо как в дораме –
сначала невинный вопрос, потом драматическая пауза, а в финале –
удар ниже пояса про 'хорошего человека'. И ведь не придерешься –
всё сказано с милой улыбкой, почти по-детски наивно. А на деле –
чистой воды шантаж. Талантливая актриса, ничего не
скажешь."
– Не волнуйся,
– она словно прочитала его мысли. – Я неприхотливая. И готовить
умею. Правда, только русскую еду, но это же экзотика для Кореи,
верно?
– И сколько же
ты собралась у меня жить? – спросил Минхо, машинально отмечая, как
она держит чашку – обеими руками, по-детски, словно грея озябшие
пальцы.