– Недолго...
не больше месяца, – ответила она с той особой интонацией, с которой
люди обычно говорят "я только на минутку" или "это последняя
конфета".
"Месяц! –
мысленно ахнул Минхо. – Это немыслимо! От силы неделя нужна, чтобы
убедиться, что девчонка не побежит в полицию, а она говорит про
месяц. Хотя... возможно, она права. Срок давности по мелким ДТП в
Корее как раз месяц. Умно. Чертовски умно."
Но было в этой
ситуации что-то еще, помимо очевидной практической выгоды. Что-то
неуловимое – в том, как утренний свет падал на её рыжие волосы, как
она грела руки о чашку, как доверчиво смотрела своими невозможными
глазами. Что-то такое, от чего все его рациональные аргументы
начинали таять, как лед в стакане с виски.
– Обалдеть,
какая наглость, – сказал он вслух, больше удивляясь собственным
мыслям, чем её предложению.
– Наглость –
второе счастье, когда первого нет – беспечно отозвалась она,
намазывая третий тост. – Кстати, ты обещал меня
сфотографировать.
Последнюю
фразу она произнесла таким тоном, будто это было самым естественным
продолжением разговора о наглости. Обалдевший Минхо пошел за своим
"Canon".
Анна без
улыбки смотрела прямо в объектив, словно пронзая его своими
сапфировыми глазами. Её поведение заинтриговало Минхо – в отличие
от большинства девушек, она не старалась позировать или строить из
себя роковую красотку. Просто спокойно сидела в его халате с чашкой
кофе, будто каждое утро так завтракала.
Как
профессиональный фотограф Минхо знал, как мало людей умеют
оставаться собой перед камерой. Порой моделей приходится месяцами
учить этому искусству, и все равно их лица странно каменеют, стоит
только направить на них объектив. Анна же, похоже, от природы
обладала редким даром органично смотреться в кадре.
"Странно, –
думал он, щелкая затвором, – у нее самые обычные черты лица,
далекие от корейских стандартов красоты. Но держится, будто
супермодель на обложке Vogue. А бывает ведь и наоборот: внешность
что надо, а толку чуть – ни грамма естественности перед
камерой".
Анна же просто
отчаянно пыталась произвести на него впечатление. "Ну почему,
почему я такая дурочка", – мысленно сокрушалась она. – "В голову не
приходит ни одной толковой фразы, чтобы поддержать беседу. Еще
решит, что я совсем глупая и неинтересная... Надо же что-то делать,
причем срочно! Только вот что?"