— Они будто бы знали все и без меня, отец, — начал Мухтаар, —
особенно тот шурави, что победил меня на берегу реки.
— Так, что ты им рассказал?
Мухтаар поджал губы. Решился:
— Почти все. Они знали, что спрашивать. Молчать было
бессмысленно.
— Ты рассказал им про девчонку и ее отца?
Мухтаар засопел.
— Нет. Про это они ничего не спрашивали.
Юсуфза выпрямился, стал развязывать кушак на талии. Сказал:
— Очень хорошо. Хотя бы один козырь у нас еще есть.
— Отец, я хочу тебе кое-что сказать, — снова решился
Мухтаар.
— Я тебя слушаю.
— Я думаю, мы должны уйти из этих мест. Думаю, нам нельзя
нападать на заставу.
Юсуфза глянул на своего сына из-под полуприкрытых век. Взгляд
Захид-Хана показался Мухтаару надменным.
— Почему же ты так считаешь? — Спросил Юсуфза, изобразив живой
интерес.
— Понимаю, раньше у нас был повод мстить шурави с заставы, —
начал Мухтаар, торопливо, — у них были Аллах-Дад и Аббас. Но теперь
они снова на своей земле. Тогда зачем нам идти в самоубийственный
набег на Шамабад? Мы можем уйти на Пакистанскую границу. Можем
набраться новых сил, чтобы продолжить джихад во всеоружии. А что
сейчас? Сейчас мы просто пойдем через Пяндж и все там погибнем. Вот
что я думаю. И все ради чего? Ради какого-то неверного чужака из
Америки?
Юсуфза вздохнул.
— Я понимаю твои опасения, Мухтаар. Но скажи мне, где мы возьмем
еду и фураж, чтобы выдержать такой поход? Кто нам их даст?
— Американец, — решительно сказал Мухтаар, — обманем его!
Сделаем вид, что готовы напасть, а сами уйдем! Да, мы привыкли к
деньгам, оружию и припасам, что он и его Пакистанский друг дают
нам! Но теперь мы ему должны за это! И он хочет, чтобы мы все
погибли за его подачки!
Захид-Хан молчал. Потом хитровато хмыкнул. Улыбнулся сыну.
Только он хотел что-то сказать ему, как снаружи, из дождя и ветра,
что трепали брезентовые стены палатки, пришли четверо.
Это были остальные сыновья Юсуфзы. Они собрались сегодня вместе,
чтобы поучаствовать в обмене пленными.
Первым заговорил Аллах-Дад:
— Разреши войти, отец.
— И чего же хотят мои славные сыновья? — Кисловато и даже
несколько понуро спросил Юсуфза.
— Мы хотим взглянуть в глаза нашему предательскому брату, —
дерзко бросил Имран, второй по старшинству, после Аллах-Дада.
Имран был крепким и невысоким мужчиной с широкими торсом и
конечностями. Нравом и телом он пошел в свою покойную мать. Был
таким же резким на язык и нетерпеливым по характеру.